Джейк нагнулся к самому лицу Холлидея и прошипел:

— Так что давай выкладывай, как все было, дерьмо собачье.

Холлидей медленно начал свой рассказ. Пять сигарет обожгли ему губы, а он еще толком и не начал. Месяц назад в Колчестер-Холле произошла кража со взломом. Из всего имущества пропали только видеокассеты.

— Я хранил их в коробках под полом в бойлерной. Других копий не было. С некоторых пор я запретил другим наставникам переписывать себе кассеты. Вор попытался инсценировать настоящую кражу, перевернул все здание вверх дном. Но я был уверен, что тут не обошлось без кого-нибудь из моих мальчиков, и в конце концов мне удалось заставить маленького ублюдка заговорить. Кевин Доннелли отловил его где-то и подбил на восстание.

Джейк подумал: пятнадцать лет издевательств над детьми, все — на пленке. Наверное, Кевин Доннелли просмотрел каждую кассету от начала до конца, давя на кнопку перемотки, пока не двинулся умом от перевозбуждения.

— И тогда вы отправились искать Кевина?

— Я пытался его найти. Побывал у всех, кто, как мне казалось, мог его знать. Одна из его сестер сказала мне, что Кевин живет между Крампсоллом и Читхем-Хиллом — снимает комнату в муниципальной квартире. Отвратительная дыра: одно одеяло на полу, телевизор и видеоплейер. Но когда я туда добрался, Доннелли там уже не было — только телевизор, который, похоже, били ногами, и растоптанный в хлам видак. Немного записей я там тоже нашел — точнее, я могу только предполагать, что это были те самые записи. Он повытягивал пленки из кассет и обмотал ими комнату как рождественскими гирляндами. Но я знал, что есть еще. Он украл такое количество кассет, что можно было украсить весь их дерьмовый райончик. Тогда-то я и повадился снова навещать Доброго-Дня — каждый вечер, больше недели. До меня дошли слухи о том, что Доннелли бомжует где-то в Лондоне, но я выжидал. Не знаю, почему, но я нисколько не сомневался, что скоро он вернется. И вот мне повезло. Перед приездом Кевин позвонил кому-то договориться о ночлеге, и я узнал об этом у кого-то из его друзей. Я встречал его на Пикадилли — видел, как он выходит из вагона. Пришлось прождать всего каких-то восемь часов, пока прибыл нужный поезд. В руке Кевин держал одну сумку, больше ничего. Сумка была явно маловата, поэтому и направился за ним. Он подошел к камере хранения, я околачивался поблизости. Наверное, был слишком в себе уверен. Когда он открыл шкафчик, я увидел внутри сложенные штабелями кассеты и окликнул его.

Джейк явственно представил себе, каким тоном Холлидей произнес тогда имя Доннелли — голосом хозяина.

— И тут он на меня набросился. Я был настолько ошарашен, что даже не пытался сопротивляться. Мне показалось, что он разбил мне нос, кровь так и хлестала. Я уже валялся на полу, а он все продолжал меня бить. Распорол мне лицо. — Холлидей прикоснулся рукой к розоватому шраму на брови — так себе шрам, ничего ужасного. — Ребром одной из этих гребаных кассет.

— Он убежал?

Холлидей кивнул.

— Кажется, какой-то прохожий… кто-то его от меня оттащил. Но он бросился бежать прежде, чем я смог подняться на ноги. Вокруг стояла толпа народу, все спрашивали, как я себя чувствую. Доннелли нигде не было видно.

— Кассеты он унес с собой?

— Почти все. Мне удалось выбраться из здания вокзала. Машины на улице, как обычно, стояли в пробке, и, сбегая вниз по холму, я заглядывал в каждое такси. Добежал до светофора и тогда наконец его увидел, он по-прежнему шел пешком. Наверняка я бы его и не заметил, если бы он чуть не угодил под колеса грузовика, заворачивавшего с Грейт-Энкоутс-стрит, Я догадался, что он направляется к одной из парковок. И тут мне, считай, опять повезло. Удалось поймать такси, и теперь оставалось только ждать. Движение там было одностороннее, и вскоре Доннелли вырулил у нас прямо перед носом, на древнем желтом «капри».

— Куда он поехал?

— Сюда. — Холлидей постучал по тюремному столу. — Ну, почти. Вообще-то я потерял его в Литтлборо.

Холлидей махнул рукой через плечо, в сторону Манчестера, туда, где расположилась деревня Литтлборо, плотно впечатанная в йоркширскую границу.

— Я велел таксисту продолжать кружить. И в какой-то момент снова увидел его машину, припаркованную на центральной парковке, рядом с автобусной станцией. Я расплатился с таксистом и стал дожидаться возвращения Доннелли.

— И дождались?

— Нет. Этим все и кончилось. Я следил за машиной из паба на другой стороне улицы, все время сидел там и ждал. Но он так и не вернулся. Когда стемнело, я вышел из паба и взломал его машину, надеясь, что он оставил кассеты. Их не было.

— И все?

Холлидей кивнул. Он говорил правду.

— Так вы его упустили?

— Не знаю, что произошло. Возможно, он поймал такси или сел где-нибудь на автобус.

— Или угнал другую машину?

— Очень может быть. Ведь он же знал, как это делается?

— Это у вас был доступ к его делу, а не у меня. Но да, я уверен, что он умел угонять машины.

— Ты же понимаешь, что я его не убивал?

Джейк кивнул.

— Но гад вы все равно приличный. Просто вам повезло, что кассеты так и не всплыли.

Он подал знак охраннику. Холлидей остался на своем стуле — сидел и смотрел в окно. Надеялся на апелляцию, на повторный суд и на то, что никто не найдет улик.

Несмотря на то, что было уже за полночь, Джейку и Джонни потребовалось больше часа, чтобы попасть в Литтлборо — с одного конца Большого Манчестера на другой. Дорога и без того была ни к черту, да к тому же полил дождь. А потом Джонни еще и свернул не в том месте, пришлось петлять по лабиринтам манчестерских окраин, пока наконец не выбрались на нужное шоссе уже в районе Холлинза. Джонни бешено — колотил по педали сцепления и вертел руль так, будто ведет буксирное судно через бурные воды Атлантики.

И дело тут было не только в погоде. Джонни никак не мог выкинуть из головы мальчика в плавках «спидо», дрожащего от холода на пороге Колчестер-Холла. Его образ все время стоял перед глазами, и Джонни не мог сосредоточиться на словах Джейка, который говорил, куда ехать. Джейк предложил на ближайшей заправке поменяться с Джонни местами — уж лучше оставшиеся восемь миль он поведет сам. В капли дождя начинали вплетаться зловещие завитушки мокрого снега — было ясно, что, чем выше по Колденстолл-мур, тем дерьмовее будет становиться погода.

— Что за хрень творится с погодой-то? — буркнул Джонни.

Печка в машине работала на полную, но Джонни никак не мог согреться. Снег начал липнуть к ветровому стеклу, и его сахарные узоры становились ловушкой для «дворников». Вместо того чтобы мягко проводить на стекле полукруг, они продирались сквозь налипший снег мучительными рывками. Когда Джонни въезжал на заправку, Джейк спросил, не видел ли он тут где-нибудь незамерзающей жидкости — может, в багажнике есть? Джонни не помнил.