— Пойду куплю, — сказал Джейк. — Подожди в машине. На заправке продавали не только автомобильные аксессуары. Джейк огляделся по сторонам, увидел стойку, на которой были развешаны подарочные носки с жесткой подошвой, и купил пару для Джонни. Тот ведь так и ехал с голыми ногами — в одних босоножках. Последний отрезок пути пролегал среди холмов, но Джонни пропустил всю красоту пейзажа, так как двадцать минут занимался тем, что натягивал босоножки поверх носков. Впрочем, все равно ничего не было видно. Джейк расчистил себе на ветровом стекле иллюминатор размером с футбольный мяч. А когда и это окошко обледенело, просто еще немного сбавил газ. Слишком поздно и слишком холодно — вряд ли встречное движение будет оживленным. Безумная поездка под названием «Осторожно, слепой за рулем».

— Блин, ну и жопа, — сказал Джейк.

— Жопа была бы, если бы мы ничего не сделали, — ответил Джонни.

У него в голове созрел план, и его необходимо было во что бы то ни стало выполнить. Джонни не сомневался, что манчестерской полиции плевать на то, что происходит — главное создавать видимость активной работы. И если уж выбирать между лицемерами, которые проводят в жизнь политику борьбы с педерастией, и человеком, который руководит их операциями, уж лучше и в самом деле предпочесть Паскаля — непреклонного фанатика своего дела.

— Мы что же, правда отдадим кассеты ему лично в руки? — спросил Джейк.

Джонни кивнул:

— Ты убедил меня, что он по-настоящему на этом повернут. А раз он так сильно ненавидит педрил, то вряд ли сможет закрыть глаза на такую улику.

Они подъезжали к Колденстоллу по ухабистой дороге, петлявшей вдоль самого края пустоши. С другой стороны вдоль дороги тянулся песчаный обрыв, а под ним — долина, над которой стоял такой густой туман, что невозможно было определить ее глубину. От фар не было никакого толку, их свет покрывал дорогу белой пеленой, за пределами которой виднелись лишь неясные очертания чего-то огромного и серого, даже и вблизи не обретавшего четкости. Машина еле-еле тащилась, Джейк вглядывался в темноту, стараясь не пропустить развилку, после которой нужно было свернуть на дорогу, идущую вверх по холмам. Когда они наконец добрались до развилки, Джейк понял, что зря боялся ее прозевать: по обе стороны от дороги стояли криво воткнутые в землю, светящиеся в темноте знаки, предупреждающие о снежных завалах.

Джейк повернулся к Джонни и сказал:

— Дорога закрыта.

— В смысле? Там ворота, что ли?

Нет, в другом смысле. В том смысле, что выше в холмах ехать станет еще труднее. А к утру проехать будет совершенно невозможно.

— Ты хочешь сказать, что если мы сейчас поедем дальше, то, возможно, обратно на машине уже не выберемся, только пешком?

Джонни приложил ладонь к ветровому стеклу, пытаясь оценить погодные условия. Но вариантов ответа было не так уж и много. Дул такой ветер, что даже машина раскачивалась. У Джонни под френчем была одна только майка без рукавов, но, по крайней мере, френч он надеть догадался. Джейк же в тот вечер и вовсе вырядился в костюм и рубашку.

— Если нам даже удастся туда доехать, обратно точно придется идти пешком. То есть — без машины.

Вообще-то у них уже не было выбора. Джейк сделал что было в его силах, развернув машину на развилке и прокатившись на заднем ходу как можно дальше вверх по Колденстолл-роуд. В зеркало заднего вида холм казался в два раза круче, чем на самом деле. Они потихоньку ползли вверх и со стороны можно было подумать, будто машина повисла в воздухе, опрокинувшись носом в раскинувшуюся перед ней бездонную белизну. И вот наконец ровная поверхность.

— Приехали.

Мальчики вылезли из машины, и их тут же обдало волной обжигающего холода. Джейк поднял воротник пиджака и закрыл руками горло. Джонни сходил к багажнику за коробкой с кассетами и вернулся к Джейку.

— Сколько отсюда?

— Всего четверть мили.

Не так уж и мало, если учесть, что идти придется все время в гору и чуть ли не по голому льду. У Джейка на ногах были кубинские сабо без застежек, а оторвать руки от горла, чтобы с их помощью держать равновесие, он не мог. Да еще Джонни в своих босоножках. Уже через каких-то три шага он поскользнулся и покатился обратно на спине, размахивая в воздухе ногами и выронив из рук коробку. По крайней мере, носки остались на нем.

Джонни не хотелось, чтобы его снова упрекали в неправильном выборе обуви.

— Я что, знал про эти гребаные горы?!

Джейк нагнулся, чтобы помочь ему собрать кассеты. Коробка разорвалась, раскисла и больше никуда не годилась, но кассет там было всего четыре. Они взяли каждый по две, затолкали в карманы и полезли дальше.

Джейк понял, что деревня уже совсем близко, когда вдали показалась часовня Иерихона, низенькая караульная башня, врытая в подножье холма для того, чтобы охранять единственный въезд и выезд из деревни.

Дорога понемногу выравнивалась и становилась шире, в гору карабкаться уже не приходилось, но зато снега тут насыпало куда больше. Сугробы доставали мальчикам до колен, каждый шаг давался с боем. Но было уже совсем недалеко. Джейк знал все дома здешних старейшин. Джон Паскаль жил сразу за торговым рядом на улице из примыкающих друг к другу домов черного камня. Какая-то миля от его дома — и дорога повернет вспять, чтобы тропинкой для вьючных лошадей убежать через пустоши к Хауорту, а оттуда — аж до самого Галифакса.

Джейк остановился.

— Ну, что дальше?

— Пришли?

Джейк указал на второй дом в невысокой линии домов, у входа в который задыхался под снегом «кавалье».

— Вон тот. И он дома. Это его машина.

Дверь была совсем крошечная — будто для ребенка, но по всей поверхности вколочены толстые металлические гвозди. Выглядела она такой же крепкой, как и протянутая над ней каменная балка. Окна по обе стороны от входа и на двух верхних этажах были высокие и узкие, с витражами из разноцветных ромбов.

— Охренеть, — присвистнул Джонни. — Он что, больной — жить в таком пряничном домике?

Это был ткацкий дом — чудное сплющенное здание высотой в два этажа, в которое умудрились втиснуть целых три. Джонни поглядывал за невысокий забор — осматривался на местности и обдумывал свой план.

— Есть идеи, на каком этаже он спит?

Джейк полагал, что, скорее всего, на верхнем. Там была всего одна большая комната, самая светлая в доме. Именно в этой комнате в старину работали за своими станками ткачи. Он указал Джейку на ряд окон под самой крышей и спросил:

— Что думаешь делать?

На двери висел узкий почтовый ящик, с щелью посередине, возможно, ее бы хватило, чтобы просунуть кассету, но это не входило в план Джонни. Он переступил через ограду и прижался лицом к окну с цветными ромбиками.

— У парня есть видак, — сказал он. — Я вижу, как он мигает.