– А он, типа… в банде?

Он стрельнул взглядом в Ядриэля:

– Чего?

Упс. Ядриэль пошел на попятную.

– Или, э, состоял в банде?

Джулиан рассмеялся.

– Не. – Он нарисовал что-то пальцем на подоконнике, а затем небрежно добавил: – А вот Лука – да.

Настала очередь Ядриэля выстрелить взглядом:

– Что? Лука? – Голова шла кругом. Милый мальчик с застенчивой улыбкой? Что-то не складывалось. – Но… он такой… Он не подходит…

– Ну разумеется, подходит, – нетерпеливо сказал Джулиан. – От Омара они держатся подальше – его в банду, кроме как силком, не затащишь. А вот Лука? – Джулиан недовольно покачал головой, словно родитель, чей ребенок натворил что-то глупое. – Ты же видел его. Он как щенок – просто хочет нравиться всем и не быть чужим. Он на все готов, лишь бы почувствовать себя своим. Это делает его легкой добычей для банд.

Джулиан был раздражен, даже зол, но Ядриэль не понимал, на кого – на Луку или на тех, кто воспользовался им.

Наверное, на всех.

– Его родителям плевать на него, – продолжил Джулиан, скривив губы в отвращении. – По большей части они даже не замечают, дома ли он, а когда замечают, то обращаются с ним как с мусором. Они выставляют его ночевать на улице за малейший проступок – даже за грязную посуду в раковине. А папаша, кусок говна, тушил о его руку сигареты. – Гнев Джулиана был осязаемым, вокруг него словно образовалась грозовая туча. – Поэтому он и не явился тогда на съемку для ежегодника – из-за фингала под глазом.

Живот Ядриэля скрутило.

– Иисусе… – Теперь он понимал гнев Джулиана. Он встретил Луку всего несколько часов назад, но при мысли о том, что кто-то способен причинить ему вред, у него вскипела кровь.

– Он угодил в банду, как только поступил в среднюю школу, – продолжил Джулиан. – Мы не видели его несколько недель, а родителям было все равно – одним поводом для беспокойства меньше. Когда мы наконец-то нашли его в притоне, они уже заклеймили его своими татухами. – Джулиан провел пальцем по щеке.

Ядриэль вспомнил шрам Луки:

– И что было дальше? – спросил он, зная, что ответ его не обрадует.

– Мой братан, Рио, – лицо Джулиана немного смягчилось, – был в той же банде в нашем возрасте. Он вызволил Луку, а это ох как непросто. – Джулиан пожал плечами. – Я никогда не спрашивал, как ему это удалось. Может, они ему задолжали или типа того? Фиг его знает. Но просто так оттуда не уходят. Когда Рио привел Луку домой, то свел все его татуировки.

Ядриэль втянул воздух. Джулиан, должно быть, услышал это, поэтому добавил:

– Обычно за вступление и выход платят кровью, так что эта альтернатива была получше.

Ядриэль невольно поежился. Такую боль он себе даже представить не мог. Для него и обжечься о плиту было почти невыносимо.

– У Рио такие же шрамы на руке. Лука лежал у нас на диване несколько недель. Он все время спал, а когда бодрствовал, то стонал от боли, – сказал Джулиан, морщась, словно до сих пор слышал эти звуки.

– Почему вы не отвезли его в больницу?

– Нет страховки. Лука сильно заболел. Мы сделали все, что смогли, но в рану все равно попала инфекция. У него поднялась температура. Тогда Рио обратился к какой-то женщине, которая лечит всякими вонючими травками-муравками. Она заставила его пить отвар, от которого несло средством для мытья посуды. Через несколько дней ему стало лучше. И шрам на щеке выглядит куда лучше, чем у Рио. Что бы она там ни сделала, это сработало.

– Интересно, была ли она брухой, – сказал Ядриэль.

Джулиан посмотрел на него:

– Ты думаешь?

Ядриэль пожал плечами.

– Но ведь похоже на то? Если он был в настолько плохой форме и она так быстро его вылечила… – Это казалось вполне возможным.

– Значит, есть ведьмы, которые лечат людей вот так. – Он щелкнул пальцами. – И они помогают только бедным?

– Ну, среди нас есть и врачи, – объяснил Ядриэль. – Сестра Марицы, Паола, сейчас учится в медицинской школе…

– Разве это не обман? – нахмурился Джулиан.

Ядриэль тоже нахмурился, внезапно обидевшись:

– Так ли это важно, если они помогают людям?

Джулиан выпятил подбородок и пожал плечами.

– В любом случае нам ведь нужно так или иначе зарабатывать на жизнь, поэтому женщины устраиваются на работу, где могут применить свой дар. Как ты и говоришь, у некоторых из них есть небольшой бизнес на дому, который они выдают за натуропатию. Так делала и моя мама. – Взгляд Ядриэля скользнул по фотографии мамы в рамке. Ее заволокло тенью, но Ядриэль все еще мог различить широкую белозубую улыбку. – Иногда она даже не принимала плату, хотя и платила собственным здоровьем за каждое исцеление.

– Да, точно. Чем серьезнее задача, тем больше требуется магии, а ее-то у вас и немного, бла, бла, бла. – Джулиан закивал, вспомнив их недавний разговор.

У Ядриэля скрутило живот. Во рту пересохло, язык будто прилип к нёбу.

– И если переборщить с магией, то можно умереть, – сказал он, отказываясь в этот момент смотреть на Джулиана. Он почти слышал, как мозг Джулиана генерирует новую порцию вопросов, поэтому опередил его.

– А некоторые люди рождаются с малым количеством магии – а то и вовсе без нее, – продолжал он. – Как дядя Катрис…

– Высокий чел с большим носом, дисками в ушах и дурацкой прической? – спросил Джулиан.

Ядриэль нахмурился.

– И вовсе не дурацкой! – огрызнулся он. – Длинные волосы и плаги в ушах – это очень традиционно.

Джулиан ухмыльнулся. Ядриэль закатил глаза.

– В общем. Даже несмотря на то, что мы принадлежим к могущественному роду брух, который восходит ко временам еще до великих ацтеков и майя, магия Катриса настолько слаба, что он может только видеть и чувствовать духов, – объяснил Ядриэль. – Это называется dilución de la magia, что значит…

– Истощение магии, да, знаю, – перебил его Джулиан. – Сказал же тебе, что говорю по-испански.

– Короче, мой тио такой же изгой, как я, – продолжил Ядриэль. – Марица, наоборот, решила не быть брухой, но мне и моему дяде даже не дали права выбора. – Он пожал плечами. – Он понимает меня и всегда готов помочь, – сказал Ядриэль, вспоминая, как Катрис вступился за него ранее и как он пытался вразумить папу. И хотя это не сработало, Ядриэль был глубоко благодарен Катрису за то, что тот хотя бы попытался. Он был перед тио в большом долгу.

– Что ж, по крайней мере, твоя семья терпимее, чем у Флаки, – сказал Джулиан, следуя собственному ходу мыслей. – Она тоже трансперсона, но шантрапа.

– «Шантрапа»? – переспросил Ядриэль, пытаясь собраться с мыслями. Он заметил – или предположил, – что Флака была трансперсоной, но не знал, что значит «шантрапа».