Задавая этот вопрос, Кира неожиданно угадала. Питбуль по кличке Риса был любимицей пожилого господина Амбурцуняна. Риса жила с хозяином душа в душу. И ее совсем не смущало, что живут они только вдвоем. Те люди, которые приходили к хозяину по праздникам, близкими родственниками считаться не могли. Они всегда были сами по себе, а Риса с хозяином сами по себе.

И вот однажды хозяин лег спать, а наутро не проснулся. Риса долго пыталась его разбудить, тыкаясь холодным носом ему в бок, а потом устала, села рядом и заплакала. Плакала она долго, но хозяин все спал. Зато ночью в квартиру пришли чужие люди. Они отвели Рису на кухню, где предложили ей воды и еды. Но Риса есть не хотела. Она хотела к хозяину. Но когда она вернулась в комнату, хозяина уже там не было. Зато там были те, кто считался его родней.

Они так и остались в квартире хозяина. Риса больше не плакала. Она сидела и ждала хозяина. Но он все не шел и не шел. А потом Рису куда-то повезли. И в машине пахло хозяином и еще каким-то неприятным запахом, от которого у Рисы снова стало тяжело на душе. А потом она осталась совсем одна и поняла, что ее хозяин уехал. Скрылся в том большом белом здании, куда его привезли родные. И она должна его ждать.

Поэтому Риса пошла и села там, где ей казалось самым разумным ждать хозяина – на ближайшей автобусной остановке. Кира была не первой, кто заговорил с несчастной псиной, но к тем людям Рису почему-то не тянуло. А вот у этой рыжей девушки с зелеными глазами, именно у нее Риса взяла кусочек пищи. Первый кусочек за очень долгое время.

Тем временем Кира, скормив собаке остатки шоколадки, повернулась к Фиме:

– Никого тут нет. Эта проходимка Оля нас попросту обманула!

И тут неожиданно услышала:

– Я не обманула! Я тут! Только не оборачивайтесь!

Кира с трудом вернула уже начавшую поворачиваться шею обратно в исходное положение и спросила:

– Вы – Оля?

– Да, да! Я – Оля! И я жду автобуса. Он подойдет, и вы в него сядете!

– А ты?

– И я тоже сяду! Надеюсь, в автобусе он меня не сможет достать!

– Кто он?

– Убийца! Тот, кто зарезал Вадима и Левку!

– А кто он такой?

– Откуда я знаю?! – снова разозлилась невидимая за стеной остановки Оля. – Если бы знала, разве я стала бы тут прятаться и мерзнуть на такой пронизывающей ветрюге?!

Диалог принимал довольно странный характер. Но тут подошел длинный, на гармошке автобус, и подруги запрыгнули в него. Краем глаза они заметили, что в переднюю дверь шмыгнула еще одна тонкая девичья фигурка, но разглядеть толком девушку они не успели. А через секунду над ухом у них раздался пронзительный женский голос:

– Билетики! Оплачиваем проезд! Девушки, у вас что?

– У нас вот, – протянула Кира кондукторше тысячную бумажку.

– Вы что? – мигом вызверилась та. – Издеваетесь? Нет у меня сдачи.

– А у нас нету мелких денег.

– Ищите! А нет, так высаживайтесь!

Пришлось подругам рыться в сумках, кошельках и карманах в поисках мелочи. Но ничего мельче тысячной у них не нашлось.

– Высаживайтесь! – злорадно произнесла кондукторша. – На следующей остановке.

И вдруг, посмотрев под ноги, взвизгнула:

– Это чья псина туточки взялась? Ой, матерь божья! Страшная-то какая! И грязная! И без намордника! Перекусает сейчас нас всех тут. Ой, как зубы скалит! И пена! Бешеная! Как есть бешеная!

– Сама ты бешеная! – злобно прошипела Кира, хватая знакомого питбуля за ошейник и подтаскивая собаку к выходу.

У дверей в ожидании остановки она остановилась и укоризненно произнесла, глядя на собаку:

– Ты зачем с нами полезла, псина? Видишь, что ты наделала?

Собака виновато потупилась, признавая свою вину целиком и полностью. Но изменить что-либо было уже поздно. Кондукторша своими воплями привлекла внимание всего автобуса к подругам и собаке, и попытаться сунуть вредной бабе взятку на глазах у всех Кира не рискнула. Кондукторша деньги не возьмет, только еще громче разорется. И, стиснув зубы, Кира начала пробираться к выходу.

Ну и пусть кондукторше будет хуже! Могла бы разбогатеть на целую тысячу рублей, а так осталась при своих. Только что наоралась, дура! Одним словом, контакта с кондукторшей не получилось, и подруги были высажены на следующей остановке, вместе с собакой, которая ни разу даже не гавкнула, несмотря на истошные вопли кондукторши и отдавленную в толчее лапу.

– Удивительно мирный пес, – заметила Кира, когда их автобус отошел от остановки, а они остались на опушке большого лесопарка вместе с собакой, все еще держащей отдавленную лапу на весу.

– Это не пес, это псина.

– Да? В смысле, это она? Девочка?

– Вот именно.

Внезапно послышался шорох, и знакомый язвительный голос Оли произнес:

– Ну, вы обе и лохушки! И чего только я задумала с вами связаться! Помощи от вас не дождешься! Кретинки!

Подруги завертели головами по сторонам.

– Что такое? Где ты?

Вокруг них был сплошной лес, так как лесопарк начинался сразу же за их спинами. И его давно не стриженная поросль подошла к самому бетону остановки.

– Тут я, – сердито произнесла Оля. – За кустом прячусь.

– Зачем?

– Чтобы вы спросили, дуры!

– Слушай, – обиделась на нее Фима. – Ты не очень-то обзывайся! То дуры, то кретинки! А сама-то ты кто такая?

– Да, – поддержала ее Кира. – В самом деле, это ты обратилась к нам за помощью, а не мы к тебе.

И даже собака в знак солидарности коротко гавкнула. Но Оля ничуть не устыдилась и ядовито воскликнула:

– И что? Просто я сделала первый шаг. Помогла вам. Разве вы сами меня не искали? Если не искали, значит, вы еще глупей, чем кажетесь!

Было заметно, что характер у Оли не сахар. Или это на ней так негативно сказались последние события? Все-таки она была любовницей Вадима и близким другом Хомячкова. И вот теперь оба мужчины мертвы, а Оля прячется то за кустом, то за автобусной остановкой. И от кого она там прячется?

– Ну, чего вы там обе застыли?! – сердито воскликнула Оля. – Идите сюда! Клуши!

– Перестань обзываться!

– Да идите уже сюда! – раздраженно буркнула Оля. – Или я сейчас уйду, и выпутывайтесь как знаете!

Эта угроза возымела действие, и подруги двинулись на голос Оли. Подойдя к кусту, из-за которого он доносился, они обошли его кругом, но девушки не увидели. Да и вообще никого не увидели. Просто чудеса какие-то.

– Ты где?

– Тут я! За деревом!

Теперь голос доносился уже из глубины леса. И у подруг закралось закономерное опасение. Заманивает! Заманит в лес, а там сообщники. Налетят, скрутят, зарежут!