Три дня назад к ней пришел Родди и сообщил новость. Речная полиция выловила из Темзы труп юноши лет шестнадцати. Родди вызвали в морг опознать тело. Он сказал, что задача была почти невыполнимой, учитывая время пребывания трупа в воде. Лица не было. Остатки волос рыжие. Установить личность покойника удалось только после осмотра одежды. В одном из карманов лежали старые серебряные часы с надписью «Шон Джозеф Финнеган, Корк, 1850». Так звали деда Фионы. Часы ее брата. Когда Родди протянул ей часы, она тут же поняла, что это значит.

Фионой овладело отчаяние. Почему она не лежит рядом с ними? Шел день за днем, но горе продолжало окутывать девушку черной пеленой. Тоска по родным и Джо была невыносимой. По утрам Фиона садилась, смотрела в пространство и гадала, как ей дожить до вечера. В тот день, когда Джо сказал ей, что собирается жениться на Милли, она хотела покончить с собой. Так же, как в день смерти матери. Фиона не могла перенести потерю Кейт, погибшей от ножа убийцы. Девушка пыталась держать себя в руках ради Сими, но даже сейчас бывали моменты, когда ей хотелось лишить себя жизни, потому что боль не проходила.

Она попыталась утешиться, вспомнив улыбку и смех матери, но не смогла. Фиона помнила только то, как Кейт лежала на мостовой и боролась за жизнь, а из ее бока ручьем текла кровь. Фиона услышала ее крики, шатаясь вышла из комнаты, опустилась на колени, прижала ладони к ране и стала звать на помощь. Прибежавшие люди пытались спасти Кейт, но нож Джека пронзил ей сердце. Слава богу, умерла она быстро. Напоследок мать успела дрожащей рукой погладить Фиону по лицу и испачкать кровью щеку. Потом ее тело обмякло, а глаза стали тусклыми и пустыми.

Фиона не хотела вспоминать ту ночь, но делала это снова и снова. У нее перед глазами стояли улица, тело матери, плачущая сестра, Сими, вырывающийся из рук констебля.

И Чарли… Фиона помнила, как он прибежал в Адамс-Корт, крича и расталкивая людей. Видела безумные глаза, которыми он смотрел на мать. Фиона окликнула его. Чарли повернулся к ней, но, похоже, не узнал. Потом поднял с земли тело матери, прижал его к себе и протяжно застонал. Констебли хотели забрать ее, но он не отдавал. Боролся до тех пор, пока его не одолели три полисмена. Когда Чарли отпустили, он попытался вытащить тело из фургона коронера.

— Прекрати, Чарли! — крикнула ему Фиона. — Прекрати, пожалуйста! — Но он не послушался. Когда фургон тронулся, Чарли побежал за ним и исчез в ночи. Никто не знал, где он. Родди искал его несколько недель. А потом нашли тело. Без денег, с проломленным черепом. Родди решил, что отчаявшийся Чарли забрел в бандитский район и стал жертвой воров. Его оглушили, ограбили и бросили в реку. Фиона была рада, что они не нашли часы; теперь у нее останется память о брате.

Пока тело не обнаружили, Фиону поддерживала надежда на то, что ее брат жив. Она горевала по нему. С тоской вспоминала его походку вразвалку, улыбку, дурацкие шутки и сильные руки. Ей больше не на кого было опереться. От всей семьи остались только она и Сими. Бедная маленькая Эйлин пережила мать всего на пять дней и умерла от воспаления легких.

Они с Сими выжили только благодаря дяде Родди. Он забрал их к себе сразу после убийства Кейт. Солгал руководству общины, что является их кровным родственником, двоюродным братом матери, и потребовал, чтобы всех детей отдали под его опеку. Фиона была не в том состоянии, чтобы ухаживать за Сими и Эйлин, а он боялся, что община отправит их в работный дом.

Родди предоставил им кров, кормил, заботился, изо всех сил пытался утешить. Когда Фиона не могла встать с постели, он брал ее за руку и говорил: «Детка, всему свое время. Держись. Другого способа нет». Вот так она и жила. Точнее, существовала, не в состоянии решить, хочется ей умереть или нет.

Фиона прожила на свете семнадцать лет, не задумываясь о смерти. Жизнь была трудной, но в ней было и хорошее: семейные вечера у камина, прогулки с Джо, их совместные планы. А теперь любовь и надежда на будущее исчезли. Теперь она жила между небом и землей и дрейфовала по ветру. Не могла умереть, потому что от нее зависел младший брат, и не могла жить, потому что тяжесть потерь была слишком велика.

В ее жизни больше не было цели, мечта умерла. Слова отца, которые не раз поддерживали Фиону в трудную минуту, теперь ничего для нее не значили. «Держись за свои мечты, детка. Когда человек перестает мечтать, толку от него становится как от покойника. Можно сразу идти к гробовщику…» Она обвела взглядом могилы, вспомнила свои тщетные мечты и поняла, что ничем не отличается от мертвой.

На кладбище свистел холодный ветер и трепал голые деревья. Осень сменилась зимой. Рождество и Новый год прошли, а она и не заметила. Стояла середина января 1889-го. Во всех газетах появилась новость: Джек-потрошитель умер. Покончил с собой. В конце декабря из реки выловили труп. Этого молодого лондонского адвоката звали Монтегью Дритт. В его семье были душевнобольные, и люди, хорошо его знавшие, говорили, что замечали в нем признаки безумия. Дритт оставил записку, в которой сообщал, что ему лучше умереть. Квартирная хозяйка сказала полиции, что ее жилец вел себя странно, часто отсутствовал по ночам и возвращался только на рассвете. В газетах писали, что после жуткого двойного убийства в Адамс-Корте Дритт, охваченный страхом и угрызениями совести, утопился. Его смерть не доставила Фионе никакой радости. Девушке хотелось только одного: чтобы этот человек вместо матери убил ее самое.

Пошел снег. Фиона встала. Воздух становился ледяным. Оттепель, которая помогла могильщикам похоронить ее брата, оказалась недолгой. Она подумала о том, что веселый озорник Чарли лежит в сырой земле, и снова чуть не заплакала. Стремясь чем-то утешиться, Фиона начала искать причину, из-за которой она потеряла своих родных, Джо и все, что у нее было. Она делала это сто раз на дню, но всегда безуспешно. Девушка ушла с кладбища и побрела к квартире Родди. Ее грустное лицо казалось особенно бледным на фоне темного зимнего неба.

В первые месяцы 1889 года Сими Финнеган рос как на дрожжах. Его ноги стали худыми и длинными, а детский жирок исчез. В декабре ему исполнилось пять, и период младенчества кончился. Мальчик обладал поразительной стойкостью очень юного существа; близость любящей Фионы позволила ему смириться с потерей матери, обожаемого брата и маленькой сестренки. Он был умным и спокойным ребенком, почти всегда жизнерадостным, преданным сестре и тонко чувствовавшим ее настроение. Когда Сими ощущал, что Фиона ускользает от него в темную пустоту, скрывавшуюся в глубине ее души, то смешил сестру, пока она не начинала улыбаться. А если Фиона не улыбалась, он забирался к ней на колени и позволял обнимать себя, пока сестре не становилось легче.

Фиона была предана ему не меньше. У нее больше никого не осталось, и она яростно опекала Сими, не спускала с брата глаз и доверяла его только заботам Родди и невесты Родди Грейс Эмметт. Веснушчатое лицо и нежный детский голос мальчика были ее единственным утешением.

Сейчас Фиона заваривала чай и смотрела на Сими, сидевшего с вилкой в кулаке. Она поставила на стол тарелку, и брат жадно накинулся на еду. Хлеб, вареная картошка и маленькая копченая селедка. «Быстро растущему ребенку этого мало, — подумала она. — Ему нужны молоко, мясо и свежие овощи». Но большего Родди дать не мог.