— Через неделю.

Так скоро? Боже мой, неужели так скоро?

— Мне от тебя кое-что нужно, — сказала она.

— Что угодно.

— Деньги. Моя часть сбережений.

— Забирай все. Я принесу.

— Если меня не будет… в смысле не будет дома, отдашь их моей маме. — Фиона посмотрела на него в последний раз, а потом уставилась на реку. — Теперь ступай. Пожалуйста.

— Фиона, не прогоняй меня. Я не могу уйти.

— Ступай, Джо. Пожалуйста. Прошу тебя.

Джо встал, посмотрел на нее, заплакал, ушел, и Фиона осталась одна. «Самоубийство — смертный грех», — шептал внутренний голос, но ей было все равно. Она вспомнила своего деда по отцовской линии, который спрыгнул со скалы после смерти жены. Люди говорят, время лечит. Наверное, эти люди никогда никого не любили. Время не излечило бы ее деда; Фиона в этом не сомневалась. И ее не излечит тоже.

Она подошла к воде и в последний раз посмотрела на любимую реку, пристани, баржи и звезды, появившиеся на лондонском небе. Когда воды стало по щиколотку, с лестницы донесся крик:

— Идиотка проклятая!

Она обернулась. Это был Чарли. Он стоял на лестничной площадке и был вне себя.

— Где тебя черти носят? — завопил он, спускаясь по ступенькам. — Я ищу тебя с семи часов, а уже девять! Ты что, с ума сошла? Ма вся извелась от беспокойства. Мы думали, что тебя убили. Что до тебя добрался Потрошитель. Из-за тебя я пропустил бой в «Тадж-Махале». Куинн меня убьет… — Внезапно брат умолк, посмотрел на ее бледное лицо, распухшие глаза и растрепанные волосы. — Что случилось? — Его гнев сменился лихорадочной тревогой. — На тебя снова напали? — Он взял ее за плечи. — Кто это был? Сид Мэлоун?

Фиона покачала головой.

— Тогда в чем дело?

— Ох, Чарли… — Она заплакала и упала в объятия брата. — Я потеряла моего Джо!

Джо, которому очень шел темно-серый костюм, стоял у алтаря и смотрел на вход в церковь, дожидаясь невесты. Рядом с ним пристроился Гарри Итон.

— Старик, ты в порядке? — шепнул Гарри, увидев его зеленое лицо.

Джо кивнул, но до «порядка» ему было как до Китая пешком. Окружающее казалось ему кошмаром, от которого невозможно избавиться. Он был загнан в угол. Отец привил ему чувство долга! Теперь Джо взрослый и обязан нести ответственность за свои поступки. Он сделал роковую ошибку и будет расплачиваться за нее до конца жизни. Вся жизнь за один трах. Цена неимоверная. А Гарри считает, что шлюхи берут с него слишком дорого… Наружу рвался истерический смешок; пришлось прикусить язык, чтобы не дать ему воли.

— Что, хочется удрать? — с любопытством спросил Гарри.

Джо покачал головой.

— Не переживай. Это же не смертный приговор. Всегда можно гульнуть налево.

Джо уныло улыбнулся. Гарри уверен, что все мужчины разделяют его страх моногамии. «Ох, Гарри, если бы все было так просто…» — подумал он. Новая высокая должность и деньги Питерсона позволяли Джо иметь столько женщин, сколько ему захочется. Но он не мог получить ту единственную, которую любил.

Джо обвел взглядом лица сидевших в зале. Тут были его родители, брат Джимми, сестры Эллен и Кэти, принарядившиеся за счет Джо. Отец сидел плотно сжав губы, а мать то и дело вытирала слезы. Оба вели себя так с того дня, когда Джо сообщил им новость. Он видел сослуживцев, важных клиентов Томми, друзей и родственников Милли. По меркам Томми, гостей было маловато — всего около сотни. Но свадьба была скоропалительной, поэтому времени на подготовку более пышной церемонии не хватило.

Узнав о случившемся, Томми разозлился, но быстро успокоился, когда выяснилось, что Джо собирается жениться на его дочери. Позже Милли сказала, что это был блеф. Он мечтал, чтобы Джо стал его зятем, и играл роль разгневанного отца только для вида.

Ее беременность перестала быть тайной. Люди толкали друг друга локтями и шутили, что этот дьявол Бристоу даром времени не терял. Женщины улыбались друг другу и говорили, что роды не за горами. Впрочем, говорилось это без злобы; пара была красивая, и люди радовались, что Милли выходит замуж за любимчика своего отца. Не успеешь оглянуться, как фирмой будет руководить Питерсон-внук. Не из рода, а в род…

Зазвучал орган. Гости встали и повернулись ко входу. Джо последовал их примеру. Первой вошла девочка с букетом. За ней проследовали посаженая мать невесты и сама Милли, сопровождаемая отцом. Но в глазах Джо вместо радости был страх. Так смотрят на приближающегося палача. На Милли было платье из тафты цвета слоновой кости, с пышными рукавами и длинным шлейфом, дополнявшееся фатой и огромным букетом белых лилий. «Вся в белом, с головы до пят. Как привидение в саване, — подумал он. — Привидение из „Рождественских историй“ Диккенса. Призрак Будущего Рождества».

Венчание запомнилось ему плохо. Джо бормотал обеты, обменивался с невестой кольцами, целовал ее в щеку, вел по проходу туда, где их торжественно провозгласили «мистером и миссис Джозеф Бристоу», и ухитрялся улыбаться при этом направо и налево. Все это нереально. Кошмар продолжается. Сейчас он проснется, вытрет потный лоб и обрадуется, что это ему только приснилось.

Нет, не приснилось. Они с Милли ехали в карете в отель «Кларидж» праздновать свадьбу. Он танцевал с Милли, выслушивал тосты, пил, ел, послушно целовал новобрачную и улыбался незнакомым людям. Однажды ему удалось улизнуть на балкон и выпить с Гарри. Тот сказал, что уплывет через неделю. Джо старался радоваться за него, но не хотел видеть его отъезд. Он будет скучать по другу. И завидовать ему.

Наконец пришло время уходить. Под грубые шутки и сальные смешки Джо и Милли отправились в шикарный номер, снятый для них Томми. Они должны были провести там ночь, а утром отправиться в свадебное путешествие в Париж, где им предстояло провести два месяца. Милли настаивала на трех, но Томми сказал, что Джо нужен ему в Лондоне. Новоиспеченный муж поспешно согласился. Он понятия не имел, как сумеет провести с Милли два месяца. Даже два часа казались ему невыносимыми.

Очутившись в номере, Милли пошла переодеваться. Джо снял сюртук, ослабил узел галстука, налил себе стаканчик виски, через французскую дверь вышел на балкон и посмотрел на восток. Туда, где находилась Фиона.

К нему присоединилась Милли в кружевном пеньюаре.

— Пойдем в постель, — обняв мужа, прошептала она.

Джо напрягся.

— Мне и здесь хорошо.

— Что-то не так? — спросила Милли, глядя ему в глаза.

— Нет, все в порядке. Просто я устал. День был длинный.

— Сейчас отдохнешь. — Милли крепко прижалась к нему.

Джо закрыл глаза, чтобы жена не увидела в них отвращения.

— Милли, я хочу немного подышать. Ложись, ладно? Ты тоже устала. Я скоро приду.