хотя и падший; лев, терзавший нередко своими когтями права человечества, но теми же когтями надорвавший завесу, закрывавшую от Европы Восток, и раздвинувший мир для просвещения и торговли; лев, ознаменовавший себя продолжительной борьбой с турками, грозившими, подобно другим предшествовавшим им диким племенам, пройти огненным потоком по земному шару.

В нынешнем городе не более 2.000 жителей; они сохранили за собою древнюю славу отличных кораблестроителей.

Остров Курцола, особенно в начале последнего века, подвергался многим превратностям. Занятый французами, он в 1806 году два раза был отнят у них русскими, при содействии черногорцев, и в последний раз оставался во владении их до Тильзитского мира, по которому был опять уступлен французам. В 1813 году он поддался англичанам, и по трактату 1815 года перешел под власть Австрии, вместе с остальной Далмацией.

С именем Курцолы соединено еще воспоминание, дорогое для всех, кому судьба судила странствования дальние и трудные. Здесь, во время кровопролитной битвы венецианцев и генуезцев, в 1298 году, был взят в плен знаменитый Марко Поло, и этому плену мы, может быть, обязаны появлением в свет описания его путешествия, принесшего такую огромную пользу ученому и торговому миру, описания, которое не раз руководило и поддерживало путешественника. Марко Поло, лишенный во время четырехлетнего своего плена возможности действовать, принялся писать; энергическая натура его требовала труда, и он, хотя в воспоминании, переносился к той полной волнений и борьбы жизни, к которой привык. Могли ль генуезцы, мог ли тогдашний век, жаждущий приключений, открытий в мире физическом, новых торговых путей, новых богатств, не оценить сочинения Марко Поло? Оно произвело всеобщий восторг, и автор его был отпущен с честью на свободу, которой так жаждал.

Против острова Курцолы находится другой, довольно значительный остров Сабианчело, хорошо обработанный и довольно населенный; а часах в трех расстояния от него – остров Меледи, известный в древности под именем Мелиты.

Остров этот довольно велик, особенно в длину, горист, бесплоден и мало населен. С XII века он принадлежал Рагузе, подобно следующей за ним группе островов, Жупа, Меца, Калимота и других. В древности все эти небольшие острова известны были под названием Elaphites insulae[37]. Они также малообитаемы и, подобно Курцоле, составляют главное убежище шакалов. Оливковые деревья, тощие и жалкие, еще кое-как растут в ущельях.

Мелита известен в преданиях католической церкви тем, что апостол Павел будто бы потерпел у берегов его кораблекрушение. Указывают даже место, где он вышел на землю. Еще он знаменит своим подземным гулом (detonazioni di Meleda), и частыми землетрясениями.

Мы уже оставили за собою край, который собственно составляет Далмацию, потому что Рагуза, так же как и Бокко-ди-Каттаро, хотя в настоящее время и принадлежат по управлению к Далмации, однако отличаются от нее и по естественному положению, и духом народа, который еще не забыл, что так недавно составлял отдельную и независимую республику. Тем не менее, однако, мы ничего еще не сказали о самих далматийцах, – не потому, чтобы мы забыли о них: конечно, для каждого путешественника человек составляет предмет самый близкий, на который прежде всего устремлено его наблюдение; не потому также, что мы мало знаем его; посещая Далмацию очень часто, проникая во внутрь страны, в ее горы, принимаемые повсюду как гости весьма желанные, конечно, не могли мы не познакомиться с ними коротко, не могли не сдружиться, заранее расположенные к взаимности и дружбе одни к другим. Но что можем мы говорить об этом народе, отчужденном, подавленном, покинутом, – покинутом, вот именно слово, которое особенно идет к нему?

Я не говорю о Приморье. Владычество Венеции и потом Австрии, поставленных слишком в тесные к нему сношения, успели переработать этот народ. Религия православная почти повсюду заменена католической или до того извращена, что ее узнать нельзя; сам язык славянский вы редко услышите; господствующий – итальянский, который теперь силятся заменить немецким. Славянские письмена, везде, где только можно, заменяются латинскими. Лет двадцать тому назад, я еще видел во многих церквях глаголицу; теперь, кажется, остались только два монастыря на островах около Себенико; – один, если не ошибаюсь, в Перовиче, где в употреблении глаголица. В православных семинариях помещаются католические училища. Превращение совершается, так сказать, у нас на глазах и входит в нрав и кровь народа на Приморье. Не то внутри земли. Власть венецианская боялась проникать туда, довольствуясь одним номинальным подданством; неохотно посещают горы и нынешние чиновники; еще неохотнее приходят жители из внутри края в города; только нищета или нужда призывают их сюда для работ или на рынки. Дорог почти не существует. Последние обстоятельства вынудили правительство устроить в некоторых местах шоссе, для переходов войск и доставки провианта; но они большею частью находятся на прибрежье и приносят мало пользы для внутренности края. Словом, между народом и правительством нет ничего общего; их взаимная противоположность особенно резко выражается в разбирательстве споров и судопроизводстве, где следователь допрашивает, а судья читает приговор на языке, совершенно непонятном для осужденного, который в свою очередь оправдывается словами непонятными для следователя и судьи. В заключение его спрашивают: доволен ли он решением, которого он не понимает?… Одно разве сношение, понятное для народа с его правительством, это – взнос податей, которые, скажем мимоходом, при нынешних общих уравнениях в Австрийской империи, весьма тягостны для бедных далматийцев, на долю которых выпали одни голые скалы и – никакой промышленности в крае. Прежде было другое дело: огромные парусные флоты Адриатических республик требовали множества рук, а далматинцы, подобно боккезцам, отличные матросы. Кроме того, эти республики были богаты, и их богатство разливалось окрест; от далматийцев и особенно островитян, требовалось спокойствия и главное – лесу, в котором у них не было недостатку. Кроме того, исторически известно, что во времена древние у них было рудное производство, которое теперь не существует. Недаром же римляне называли горы Моссор «Mons aureus».

Еще венецианцы обрабатывали железо в значительном количестве в Далмации и на островах. Старинные каменно-угольные копи возобновлены только после открытия пароходства и по настоянию компании Ротшильда, которая взяла их во временное владение. Нельзя не заметить, что горные работы ведутся тут весьма неискусно.

При общем применении австрийского положения ко всем разнородным провинциям империи, далматинцы в последнее время обязаны поставлять рекрут: и это нововведение приводит в отчаяние бедных жителей края, столь чуждых, по духу своему и образованию, или, если хотите, дикости, этому порядку вещей. Говорят, это положение будет введено в Бокко-ди-Каттаро; но правительство медлит, может быть, потому, что жители ее еще носят оружие, которое отнять нелегко, разве силою всеобщего растления нравов,