«Чего это они так расшумелись? — спросонья подумал Иннокент. — Может, праздник какой пиратский отмечают? Так то же вечером обычно происходит…»

Лишь спустя минуту до него наконец дошло, что стрельба ведется не из хулиганских побуждений — в городе идет настоящий бой, причем не один, а сразу в нескольких местах.

— Что за черт?!! — вскрикнул Иннокент, быстро падая на пол и нашаривая личное оружие в прикроватной тумбочке, услышав, как по стене прошлась короткая очередь, а где-то неподалеку рванула ручная граната.

Наконец он нашел свой пистолет, проверил боекомплект и отважился выглянуть наружу в небольшую щель приоткрытой двери.

В центре города поднимался столб дыма. Не составило большого труда понять, что горит Президентский дом.

— Мятеж?! Но кто? Почему?

Ни на один вопрос ответа Каин не нашел, да и не искал. Не до того, когда повсюду кипит бой и непонятно, кто с кем воюет и кто против кого. Самым правильным в такой ситуации было остаться дома, ни во что не вмешиваться и дождаться развязки.

«Это было бы правильным решением, если бы на кону не стояло так много — жизнь Оникса, а вместе с ним и весь его проект, — одернул себя Иннокент. — Если он еще жив… Жив, иначе бой бы давно закончился».

Надо было выходить, искать «своих», но только Каин попытался выйти за порог, как по улице, выскочив из-за поворота, визжа покрышками в сторону центра, пронесся джип, полный вооруженных людей с белыми повязками на руках. Они палили во все стороны, и чуть не досталось Иннокенту, благо он успел юркнуть обратно в дом, и стены защитили его от роя пуль, хотя дверь была пробита в нескольких местах.

В дырку, оставленную крупнокалиберной пулей, Каин увидел, как в свою очередь этих боевиков обстреляли, саданув в моторный отсек машины из подствольной гранаты. Капот тут же открылся, закрыв обзор водителю, он крутанул руль, машина пошла юзом и, в какой-то момент подскочив, перевернулась, разбросав по дороге пассажиров.

Трое из пяти оказались оглушены падением и лежали без движения. Двое, в том числе и водитель, пробовали отстреливаться от нападавших, пытавшихся добить своих противников.

— Господи, да что тут творится-то?!! Кто эти с повязками, а точнее, за кого они и против кого?!

Среди бойцов с повязками хлопнули еще две подствольных гранаты — и все стихло.

Каин метнулся в спальню и на всякий случай оторвал от покрывала полоску материи, но вязать ее себе на руку не спешил. Тут нужно еще разобраться: принесет она пользу или вред. Вопрос только в том, как это узнать?!

— Жаль только, что в гражданской войне нет нейтральных. Ты либо за, либо против, третьего не дано… — пробормотал он себе под нос, засовывая лоскут материи поглубже в карман. — Все, пора выходить.

В этот момент те, кто завалил белоповязочников, (на них никаких повязок не было) осторожно приблизились к поверженным противникам, чтобы довести свое дело до конца, послышались одиночные выстрелы на добивание. После чего трупы стали обшаривать на наличие боеприпасов.

Каин решил, что лучшего шанса не представится, и решил сыграть на опережение, прежде чем его самого спросят, за кого он.

— Эй! — крикнул Иннокент, взмахнув руками, и тут же свалился на землю.

Две очереди пронеслись у него над головой, аж дух захватило и сердце биться перестало.

— Не стреляйте! Вы вообще кто такие?! И кто они такие?

— Это ты кто такой?! — крикнул один из боевиков, видимо, главный.

— Я первый спросил!

— Зато нас больше и мы сильнее!

— Точно! — крикнул другой. — Сейчас засажу пару гранат…

— Ладно, парни, не стреляйте, я встаю!

Иннокент действительно начал вставать с поднятыми руками:

— В конце концов мне нужно прибиться хоть к кому-нибудь, чтобы меня, по крайней мере, не пытались зашибить обе стороны!

— Понятное желание… — согласился тот, что постарше, начавший переговоры первым.

А молодой, с гранатометом, который, видимо, не желал принимать кого бы то ни было со стороны в группу, да еще с неясными политическими воззрениями, выкрикнул:

— А вдруг ты мятежник и решил затесаться к нам, чтобы потом перестрелять всех в спину?!

Четверо боевиков непонятно чьего сторонника быстро приблизились к Иннокенту, быстренько отволокли его за дом, чтобы не отсвечивать, и стали быстро обшаривать.

— Вот если у тебя вдруг найдется белая повязка, которую ты сдернул…

Иннокент мысленно чертыхнулся. А потом еще и еще раз. Сейчас его обыщут — и тогда пуля в башке пропишется навсегда…

— Послушайте, парни, если бы я захотел к вам затесаться как враг, то неужели я оставил бы при себе белую повязку, изобличающую меня, как этого самого врага?

— Ну вот, что я и говорил! — воскликнул молодой боец, победно размахивая белой ленточкой, выуженной из кармана Иннокента. — Валим гада!

Даже пистолет к голове приставил, готовый нажать на курок по малейшему знаку старшего.

— Постойте! — закричал Иннокент, не в силах отвести взгляда от указательного пальца на курке. — Я вообще не понимаю, что происходит! Проснулся, а тут стрельба во всем городе!!! Я понятия не имею, кто с кем схлестнулся, кто за кого и из-за чего воюет! Естественно, что я хотел как-то подстраховаться!

— А в итоге только хуже себе сделал. Неопределившийся, что ли? — спросил тот, что постарше, взмахом руки урезонив особо горячие головы, желавшие немедленно пустить Каина в расход.

Иннокент понял, что пришло время отвечать, но сказать «да» — значит подписать смертный приговор, ибо неопределившиеся опаснее убежденного противника.

«Мятежники», — вспомнил Каин слово одного из бойцов, что стоял перед ним, и, глубоко вздохнув, ответил:

— Нет… я как раз определившийся…

— И за кого же ты? — едко спросил молодой, сильнее надавив стволом пистолета в лоб.

— За… Оникса.

Каин удержал явственный вздох облегчения, увидев, как эти боевики чуть расслабились. Похоже, он вытянул счастливый билет.

— Ты вообще кто такой? — спросил старший, отклоняя в сторону пистолет горячего бойца.

— Пилот, позывной Ригель.

— Тогда ясно, почему ты такой неопределенный был, — кивнул старший и представился: — Страйк, а это Пила, Леннокс и Унция. Мы из абордажной команды Динго.

Это ничего не сказало Иннокенту, и он спросил:

— Какова обстановка? Оникс еще жив? Кто конкретно мятежник?

— Доподлинно неизвестно, жив Оникс или нет, только лишь прошла информация, что он тяжело ранен… В данный момент нами руководит… точнее пытается это делать, его сын, Артур. Связь то и дело пропадает, и потому творится такой кавардак. Мятеж учинил Кентавр.