– Только вместе с тобой. – Адам рассмеялся. Я не понимала, к кому он обращается. Джеймс, судя по всему, тоже.

Джеймс сумел поднять Адама и подпереть его всем своим весом.

Я метнулась в ванную и быстренько расстегнула рубашку. Не знаю, удивило меня или нет, когда я обнаружила, что на ярлычке четко написано: Gant.

За пять дней до свадьбы Памми позвонила спросить, нельзя ли пригласить на венчание еще шесть гостей. За четыре дня до свадьбы она осведомилась, нельзя ли ей переночевать со мной в отеле накануне. За три дня до свадьбы она высказала пожелание, чтобы ей прислали по электронной почте план рассадки.

На все это я отвечала решительным «нет».

– Она пытается помочь, только и всего, – заметил Адам, когда я пожаловалась ему на ее настырность. – Бедняжке не победить в этой борьбе.

Я смерила его испепеляющим взором. Я была разочарована, но при этом почти не удивлена. Он весьма ясно демонстрировал свою позицию. Если уж честно, я от него, пожалуй, и не ожидала ничего другого.

Разумеется, Памми включила свой водопад слез и разыграла из себя невинную овечку, когда Адам пару дней назад сводил ее на ланч, где, по-видимому, предъявил ей определенные претензии. Она уверяла, что понятия не имела, из-за чего мы с Шарлоттой поссорились, и клялась всеми святыми, что все мои опасения насчет нее и насчет мотивов ее поступков совершенно беспочвенны.

– Больше всего на свете она хочет быть твоим другом, – сообщил Адам, вернувшись домой после этой встречи.

– И это все? – недоверчиво спросила я. – Она так говорит – и ты ей веришь? И точка?

Он пожал плечами:

– А что мне еще делать?

– Верить мне. – И я вышла из комнаты.

«Семейный обед» ознаменовал собой начало торжеств. Это довольно скромная трапеза в узком кругу, дающая жениху и невесте возможность немного побыть со своими самыми близкими и дорогими людьми, перед тем как на них обрушится все безумие великого дня. Будь моя воля, я бы ограничилась приглашением лишь моей семьи, но я не столь эгоистична, чтобы считать, будто мои желания важнее желаний Адама.

– Нормально я выгляжу? – спросила я у него, разглаживая креп своего черного платья и беря в руки шелковый шарф.

– Выглядишь просто роскошно. – И он поцеловал меня в щеку.

– Но ты даже не посмотрел, – заметила я, дразня его.

– Мне и не надо.

– Жутко банальная шуточка. Даже для тебя.

Я держу в сумочке две помады: одна (ярко-алая, как почтовый ящик) – для вечеров, когда я выхожу в свет «по-настоящему», другая – натурального цвета, для того времени, когда вечеринка заканчивается. Но я решила, что в конце сегодняшней я по-прежнему буду с ярко-красными губами. В конце концов, это же предпоследний вечер перед нашей свадьбой. Я не собиралась когда-либо проделывать все это снова.

Мама, папа, Стюарт и Лора уже поджидали нас в барном зале ресторана «Плющ», когда мы прибыли. Еще когда служители принимали у нас пальто, мама, с раскрасневшимися щеками, радостно подняла бокал для шампанского, приветствуя нас.

– Хм-хм, твоя мама уже приступила, – рассмеялся Адам.

– Скорее всего, это просекко, а не настоящее шампанское, – заметила я. – Но когда она узнает, что за все платим мы…

Вечер получился бы идеальным, если бы нас так и оставалось шестеро. Но надо мной висела мрачная туча неминуемого прибытия Памми. Я чувствовала, как с каждой минутой все больше сгибаюсь под тяжестью этого черного облака.

Через полчаса после назначенного времени в ресторан вплыла Памми. Рядом с ней шагал Джеймс.

Увидев его, я почувствовала, как меня охватывает смятение. Но я отказывалась ему поддаваться. Сегодня я буду воплощением выдержки и самоконтроля.

– Рада тебя видеть, – сказала я Джеймсу. Его губы, казалось, задержались на моей щеке секундой дольше, чем следовало.

– И я рад тебя видеть, – негромко отозвался он. – Как ты?

– Все просто отлично. – Я понимала, что стараюсь передать взглядом то же самое. – А Хлоя не придет? – И я пошарила глазами вокруг него.

– Боюсь, нет. Я думал, мама тебя поставила в известность?

Я покачала головой и недоуменно подняла брови.

– Наши пути разошлись, – пояснил он.

– Мне очень жаль, – выдавила я из себя.

– Это к лучшему, – заявил он. – Это было не то. Она не оказалась той самой, единственной.

– Ну, никогда же не знаешь, – почти весело возразила я. – Может, она как раз такой и была.

– Не думаю. Всегда знаешь, когда человек тебе подходит, правда? – Он так и впился взглядом в мои глаза.

Я не стала обращать внимания на его многозначительный тон и повернулась к Памми. Она сидела с поджатыми губами, образовавшими тонкую прямую линию.

– Памела, как чудесно, что вы появились, – восторженно проговорила я. – Такой вдохновляющий вечер, правда?

Мы обе знали, что мои слова исполнены сарказма. Но никто другой этого бы не заметил.

– Эмили.

Она прямо оскалилась. Я ждала неизбежного замечания: о том, как много веса я набрала (или потеряла – тут все зависело от ее настроения); о цвете моих волос, которые сегодня были чуть светлее обычного; о моем платье. Впервые в жизни мне казалось, что я к этому вполне готова. Но ничего такого не последовало.

– Дорогой, – произнесла она, поворачиваясь к Адаму и обнимая его. Но после этого снова сжала губы, словно опасаясь, как бы изо рта не вылетели какие-то опасные слова.

– Как ты, мама? – спросил он, нежно обнимая ее в ответ.

Она опустила взгляд.

– Могло быть лучше, – проговорила она мрачно.

Я безмолвно умоляла Адама не выяснять подробности, не доставлять ей этого удовольствия. Но тут мама, поднимаясь с барного табурета, разлила содержимое своего бокала. Казалось, мои мольбы услышаны.

– О-оп, простите, – выговорила она, вновь обретая равновесие. – Я как-то не осознавала, что сижу так высоко.

Адам рассмеялся, беря у нее бокал и под локоток провожая ее к нашему столику. Памми со своей унылой физиономией оставалось лишь тащиться за нами. Следовало отдать ей должное. Она уже ухитрилась создать вокруг себя гнетущую атмосферу, не вымолвив почти ни слова.

– Ну что, вы уже совсем-совсем готовы? – жадно спросила мама, хотя она меня сегодня три раза об этом спрашивала и неизменно получала один и тот же ответ. Но ее возбуждение было заразительно. Лучше уж это, чем тяжкая ноша, которую повсюду влачит с собой Памми. Нет-нет, пускай это бремя несет Адам.

– Да, мы уже совсем готовы, – подтвердила я. – В начале недели случились кое-какие мелкие неувязки, но мы с ними справились. Просто не знаю, что может пойти не так между сегодняшним днем и субботой. – Я суеверно коснулась деревянного подбрюшья стола. – Остался всего один день.