— Врагам не удается вывести из игры мелтаганы, — оптимистично докладывал полковник Браун. — Даже когда они прицеливаются в гренадера, тот успевает перебросить ружье товарищу, прежде чем погибнуть.

Хенрик снова перечитал сообщение. Сутки почти прошли, день клонится к вечеру. Вряд ли послание прислали некроны, хотя сначала его и посетило это ужасающее предположение. Скорее, это кто-то из жителей города, что, впрочем, немного обнадеживает. Значит, его подданные предали Императора, вступили в сговор с врагом. Ответный звонок пришел от ворчливого администратора, разбуженного так рано и затаившего раздражение из-за того, что для него пока не нашлось места на эвакуационном корабле. Хенрик передал запрос полковника на новые ресурсы и выслушал гневные протесты, включавшие перечень инцидентов, с которыми уже приходилось разбираться администрациям городов. Он дождался, когда администратор замолкнет, и добавил в список требований медикаменты.

Наконец все закончилось. Подтверждение пришло от обессилевшего майора, с удивлением доложившего, что оставшиеся некроны исчезли у него на глазах. Выйдя на общий канал, Хенрик услышал, как полковник посылает гренадеров с подрывными зарядами в основной генераторум. Затем посыпались запросы о медицинской помощи. Генерал отключил приемник прежде, чем посчитали потери. Все равно, решил он, ему скоро сообщат все это. Хенрик еще долго сидел в кресле в темноте и тишине. Настоящий труд для генерал-губернатора лишь начинался.

Поднялось солнце, хотя небо осталось серым. Хенрик не спал двадцать пять часов, а не ел еще дольше. Хотя он не хотел ни того ни другого, организм все же нуждался в отдыхе.

Генерал столько раз произносил слова соболезнований, что они потеряли для него смысл. Посетил раненых солдат в казармах, служивших теперь госпиталями. Благодарил их, заверяя, что только их мужество и жертва обеспечивали эту важную победу. Спорил с криговскими квартирмейстерами, несогласными тратить медикаменты на тех, кто, по их мнению, и так умрет. Из бойцов СПО с поля боя вернулись очень немногие, и не было никаких празднований в честь победы. Из воинов Крига выжило еще меньше, за исключением тяжелораненых. Но все еще оставались позиции, которые надо было удержать, и большинство бойцов вернули на фронт. В помощь им придавали нескольких солдат СПО, и, конечно, никто не советовался, не спрашивал Хенрика. Это мешало составить полный список потерь и давало ложные надежды родственникам.

Хенрик сел за стол во временной столовой, где обедали усталые офицеры. Наполнив тарелку неаппетитной пастой, он вяло потыкал в нее ложкой. Полковник Браун первым решился высказать то, о чем все думали.

— Я думаю, — осторожно начал он, — мы могли бы послужить Императору лучше. Не подумайте, я не хочу, чтобы это звучало нелояльно…

— Ты, похоже, имеешь в виду, — подхватил Хенрик, — что стоило начать полную эвакуацию, как только этого потребовали некроны.

— Если б имелись ресурсы для штурма, — нахмурился Браун. — Если б Департаменте Муниторум прислал не четыре полка, а больше. Ради Императора, мы послали на фронт гражданских!

— Мы потеряли столько людей! — пожаловался молодой смуглый майор Хоук. — Но я думаю, с некронами необходимо драться.

— Драться — да, — сказал полковник Браун. — Но так?

— Я начинаю думать, что у Костеллина была хорошая идея, — сказал Хенрик. — Экстерминатус! Мы, конечно, потеряли бы планету. Император знает, как была бы ужасна для нас лишь одна мысль об этом. Сначала. Но мы бы уничтожили некронов одним ударом, не потеряв ни одной жизни. Если, конечно, мы успели бы всех эвакуировать.

— У нас не хватало кораблей, — заметил еще один молодой майор. — Да куда бы мы полетели?

— Мы должны были потребовать корабли! — сказал Хенрик, стукнув кулаком по столу. — И мир для колонизации. Я виноват. Я позволил Департаменте Муниторум — нет, Корпусу Смерти Крига — поставить на нас эксперимент.

— А что, если, — раздался ледяной голос позади, — за то время, что потребовалось бы на организацию эвакуации, некроны пробудились бы и распространились по системе?

В очередной раз Хенрик не услышал, как приблизился полковник Сто восемьдесят шестого. Зато сейчас, ободренный поддержкой офицеров, он не чувствовал себя таким одиноким. Хенрик встал, решив расквитаться с ним.

— И чего мы добились, сражаясь вашим способом? — спросил он. — За что наши люди погибали сегодня? Разрушение одного вторичного генераторума? Какая от этого польза, если Костеллин не смог добраться до основного?

— Мы нанесли некронам удар, от которого они…

— То же самое вы говорили после боя Сорок второго полка, но враги вернулись и стали только сильнее. Правда в том, что мы не знаем пределов способностей некронов к восстановлению. Мы не знаем, сколько солдат они могут пробудить, или… или произвести, или переместить откуда-то еще. Но вас это не волнует, ведь так, полковник? Вы увидели маленький шанс прославиться, и цена, выраженная в человеческих жизнях, ничего для вас не значит.

— Что вы от меня хотите? Чтобы я отвел войска? Оставил некронов на вас? Чтобы люди, уже отдавшие свои жизни, сделали это напрасно?

— Я просто хочу, чтобы вы… Я губернатор этого мира, а вы… с той минуты, как вы попали сюда, вы игнорировали меня, принижали, плевать хотели на мои интересы…

— Вы слишком высоко цените жизнь отдельных личностей, Хенрик, тех, у кого, для вас, есть имя и лицо. Я сражаюсь ради миллионов жизней, которым угрожают некроны. Если вы не можете принять это, если так хотите подать на мои действия в этом мире жалобу… это, конечно, ваше право.

— Я так и сделаю, — воинственно сказал Хенрик. — Именно это я и сделаю, как и должен был в самом начале.

— Тогда будьте осторожны, — прорычал полковник, — чтобы наши враги не использовали вашу слабость против вас. И знайте, что я не позволю этому случиться.

Хенрик отослал сообщение. В конце концов, у него не оставалось выбора. Он не мог больше сидеть, ничего не делая, не мог жить с сожалениями. Однако его все равно подташнивало. Он сидел, спрятав лицо в ладони, прикрыв глаза и понимая, что теперь уже точно не сумеет заснуть. До тех пор, пока не получит ответ.

Он пришел раньше, чем Хенрик ожидал. В дверь коротко постучали, и полковник Сто восемьдесят шестого ворвался в кабинет, не ожидая приглашения. Немедленно стало ясно, что стряслось что-то плохое. Сопровождали полковника два майора-криговца, вставшие по стойке смирно у двери.

— Что такое? — спросил Хенрик, вставая.

— Есть подозрение, — ответил полковник, — что в наши ряды затесался предатель.

— Нет. В смысле, я не могу в это поверить. Но кто…

— Вы пришли сюда сразу же после нашего разговора в столовой?

— Ну да, практически. Если не считать встречи с одной беженкой. Ее сыну пятнадцать лет. Он попал на фронт, и его ранили свои…

— Вы не покидали кабинет в последние полтора часа?