Все, что он имел, утекало из рук, и Эвион ничего не мог с этим поделать.

– А владыка знает, что ты уехал? – спросила Антия. Решив не отправляться в дорогу на ночь глядя, они с дядей Бринненом остались в номере гостиницы для паломников: перед тем как закрыть дверь, Антии пришлось благословить всех жителей поселка.

Дядя Бриннен махнул рукой.

– Конечно, знает. Ну я, признаться, крепко запил, когда тебя увезли в пирамиду. Так, что это было похоже на горячку или бред. Рехнулся от горя старый инвалид, ничего не поделаешь. – Он рассмеялся, и в его глазах сверкнули слезы. – Небеса великие и всемогущие, ты вернулась!

За окном шумел народ: сегодня поселок не сможет заснуть. Да что поселок, сейчас кричит и волнуется вся Таллерия – люди выходят на улицы, говорят, удивляются. Новость о возвращении избранной девы выбила у всех почву из-под ног.

– Кажется, самое страшное начинается только теперь, – сказала Антия. – Эвион не отдаст мне корону, дядя Бриннен. Он держится за нее обеими руками.

Старый вояка понимающе кивнул. Антия посмотрела во тьму за окном и продолжала:

– А самое страшное даже не это. Самое страшное то, что Великий Кит однажды снова начнет просыпаться. И к нему опять отправят избранных дев, и кто-то на месте владыки Ардиона превратит их в камень.

Что-то дрогнуло в груди, словно знакомый голос окликнул Антию издалека. Она даже обернулась: нет, никого. Наверное, Ардион умер после удара волны – Антия не знала, почему так боялась думать об этом.

Он не дал ей замерзнуть в ледяном поднебесье. Он приоткрыл перед ней свою душу – и там нашлось место не только для тьмы. Он был… нет, она больше не будет вспоминать.

Он был. Вот и все.

– И я ничего не смогу с этим сделать, – глухо проговорила Антия. – Потому что…

Она осеклась, не зная, что еще можно сказать. В дверь легонько постучали, и в номер заглянул Верн. Он успел умыться и причесаться, новая повязка сменила потрепанный лоскут на правом глазу.

– Мы тут втроем дальше по коридору разместились, – сообщил он, войдя и обнявшись с дядей Бринненом. – Ну как ваши дела?

Антия не нашлась, что ответить, зато дядя Бриннен произнес:

– Она изменилась, Верн. Повзрослела.

Верн расхохотался.

– Ну еще бы она не повзрослела после всего этого! Что не спите? Ночь на дворе.

Антия пожала плечами. Ей казалось, что теперь она никогда не сможет заснуть.

– Беседуем, – улыбнулся дядя Бриннен. – Завтра в столицу. Как думаешь, на нас не упадет какая-нибудь дрянь по пути?

Верн прищурился и извлек из кармана полупрозрачный квиток телеграммы.

– Лефер, главный жрец пирамиды Ауйле, едет сюда, – ответил он. – К утру прибудет.

– Хочешь сказать, мы можем на него рассчитывать? – скептически осведомился дядя Бриннен. Улыбка Верна сделалась еще шире.

– Почему бы и нет? Больше никто не спешит защитить нас.

Лефер появился ранним утром: когда жрец вышел из мобиля, Антия убедилась, что он провел ночь без сна. Лицо его было серым и осунувшимся: увидев, что Антия смотрит на него в окно, Лефер махнул рукой и быстрым шагом двинулся к дверям. Кто-то из паломников попытался было ухватить его за край мантии, но охрана многозначительно опустила руки на дубинки, и паломник счел за лучшее отступить подальше.

– Я не уверена, стоит ли ему доверять, – пробормотала Антия. Верн ободряюще сжал ее руку.

– Я тоже не уверен. Но давай попробуем.

Дядя Бриннен ничего не сказал: он сидел в углу и смотрел так, что было ясно – он готов на все, чтобы защитить Антию, и она в очередной раз подумала, насколько сильно благодарна ему за эту постоянную поддержку.

– Где Ардион? – спросил Лефер, войдя в комнату и не утруждая себя приветствиями. – Он должен был пойти с вами.

Верн усмехнулся – очень кривой неприятной усмешкой, у Антии даже холодок по спине пробежал. Сунув руку за шиворот, он извлек золотой жреческий медальон на цепочке и поинтересовался:

– Примерно там же, где и твой жрец. Я нашел его тело на пустоши, он погиб от отдачи после магического ритуала.

Лицо Лефера дрогнуло: Антия знала, что люди с такими лицами готовы на все – они будут убивать, рвать врагов голыми руками, только чтобы выплеснуть свою ярость. А Лефер сейчас был по-настоящему разъярен.

Но жрец пирамиды Ауйле, который отправился в Ашх-Анорн?

– Я предлагала ему пойти со мной, – сказала Антия. Они едва успели избавиться от проблем и врагов, и теперь не время было заводить новых. – Он отказался. Сейчас… – Антия сделала паузу, собираясь с духом. – Сейчас я не чувствую связи между нами. Я думаю, он умер.

Лефер опустился на край кровати. Уткнулся лицом в ладони так, словно оплакивал лучшего друга или родственника. Верн снял с шеи подвеску, покачал ее на цепочке перед жрецом.

– Зачем ты все это затеял? Я знаю, что ты отправил в Ашх-Анорн своего человека, чтобы обряд соединил Антию и моего брата. У меня свои соображения, но я хочу услышать тебя. Так зачем?

Антия обнаружила, что стоит с открытым от удивления ртом. Вот, значит, чья это была работа… Лефер отвел руки от лица и молниеносным движением выхватил медальон из пальцев Верна.

– Свиток Ауйле. Я чувствую, что он здесь, – произнес жрец и приказал: – Отдайте.

Медальон скользнул в складки рукава, как живое существо, которое хотело спрятаться. Верн усмехнулся и плавно провел ладонью по воздуху, словно гладил невидимое животное. Золотой тубус выпал на колени Лефера – жрец сжал его так, словно он мог растаять в любой момент. Кажется, сейчас это было единственным, на что он мог опереться.

– Я выполнила нашу часть договора, – напомнила Антия. – А вы?

Лефер кивнул.

– В тебе течет серебряная кровь королей, – промолвил он и качнул свитком в ее сторону. – Если бы ты и сын Солнечного Кормчего соединились, это изменило бы наш мир. Ваша сила была бы так велика, что вы смогли бы навсегда остановить Великого Кита. Больше никаких землетрясений, никаких дирижаблей, никаких девушек в подземелье. Тихий, стабильный, спокойный мир, и вы с Ардионом, правители светлые и мудрые. Ваши потомки правили бы вечно.

На мгновение Антии показалось, что пол под ней пришел в движение. Остановить Великого Кита? Она зажала рот ладонями, потом опустила руки, потом снова подняла их к лицу, словно пыталась удержать нечто невидимое.

– Я же не знала, – прошептала она, чувствуя, как по щекам бегут слезы. – Почему ты ничего мне не сказал?

Лефер скрутил с тубуса крышку, и на его ладони выпал тонкий золотистый свиток, исписанный мелкими красными буквами. В воздухе отчетливо повеяло лавандой, и Антия ощутила, как невидимая рука убирает ее беспомощность, стыд и опустошенность.