– «Дева королевской крови ничего не должна знать о своем пути и долге. Нить, что соединит ее с Солнцем, выведет из тьмы их обоих», – прочитал Лефер. Посмотрел на Антию с разочарованием и сочувствием – это было так больно, что Антии хотелось зажмуриться. – Видишь? Твой удел – незнание.

К лицу прилила краска. Тело сделалось каким-то чужим.

– Он был в отчаянии, – прошептала Антия. Кажется, только вчера она стояла во дворце Ардиона, только вчера говорила с ним, не зная, что он способен спасти ее мир, – и теперь все это в прошлом и словно происходило вечность назад. – Я пыталась уговорить его пойти с нами, но он отказался. А теперь…

Верн вопросительно поднял левую бровь.

– Не знал, что ты хотела получить Ардиона в нашу компанию.

– А что мне оставалось делать? Он не мог причинить мне вред – мы связаны так, что это убивало его самого, – Антия сделала паузу: вспомнилась жрица, которая пыталась превратить ее в камень, и кровь, что полилась по лицу Ардиона. – Но теперь его нет. Все было напрасно.

Какое-то время все они молчали. С улицы доносились голоса: там собирались люди, которые хотели увидеть вернувшуюся избранную деву. Если бы она восстала из мертвых, зевак было бы и то меньше.

– Ты мог бы рассказать мне, – наконец произнес Верн. Лефер хмыкнул. Убрал свиток в тубус, закрыл крышку.

– Ну конечно. И ты бы радовался как ребенок. Брат, который лишил тебя руки, теперь будет жить в твоем новом доме. Вот счастье-то, правда?

Верн угрюмо кивнул. Антия посмотрела в сторону дяди Бриннена, который за все это время не произнес ни звука, и вдруг успокоилась. Она с неожиданной четкостью поняла, что все было сделано правильно. Та буря, которая поднялась в ее душе, утихла и улеглась.

– Если бы ты знал, каким на самом деле был владыка Ардион, – сказала она и сама удивилась тому, как ровно звучал ее голос. Вспомнилось поле разбитых зеркал, а затем вокзал, скамейка, ветка в руке владыки, – то ни за что не позволил бы ему появиться в Таллерии. Нет. Ни за что. Нашему миру не нужно такое зло.

Лефер посмотрел так, словно хотел услышать что-то другое. Соединяя сына Солнечного Кормчего и бывшую принцессу Таллерии, он наверняка рассчитывал, что Антия проникнется к владыке Ардиону нежными чувствами.

Кого он видел в ней? Юную глупышку? Что ж, пускай. Сейчас это уже не имело значения. Антия понимала, что Лефер готов не сражаться, а взаимодействовать. Нельзя было упускать момент – надо закрепить успех.

Отец гордился бы ею. И мама тоже.

– Я понимаю, что тобой движет, – продолжала Антия. – Ты хочешь спасти наш мир. Тебе больно отправлять новых девушек на смерть, потому что ты не злой человек. И власть тебе нужна только для того, чтобы все это остановить. А ты думал, что с тобой будет, когда Великий Кит окончательно прекратит движение? Кому тогда вообще понадобятся жрецы?

Лефер сощурился.

– Я вижу, Антия, что у тебя есть предложение, – произнес он. – Какое?

– Верн, скажи, – Антия посмотрела на оборотня так, словно его ответ мог изменить всю ее жизнь. – Ты понимаешь принцип работы диких зеркал? То, как получается переход?

Верн кивнул.

– Да, – ответил он, и его лицо едва заметно дрогнуло. – Отец рассказывал мне. Я бы в принципе мог вырастить такие зеркала в Таллерии. Подсолнухи могут подойти.

Антия представила огромное поле зеркал, которое растет перед въездом в столицу, разворачиваясь за солнцем. Ей вдруг стало очень-очень легко.

Больше ни одна девушка не станет каменной статуей в Ашх-Анорне. Больше никто не умрет в подземелье, и Антия знала, как это сделать.

– Мы разместим два таких зеркала в пирамиде Ауйле и в пещере у Белых ворот и настроим их друг на друга, – продолжала Антия. – Все девушки, которые спустятся в подземелье, выйдут возле Белых ворот. Обряд будет соблюден, Великий Кит успокоится, и никто не погибнет.

Дядя Бриннен смотрел на Антию с гордостью и надеждой. Лефер задумчиво потер подбородок.

– Такого раньше не было, – протянул он.

– Да, – согласилась Антия. – И никто не возвращался, а я вернулась. Мы попробуем.

– И избранные девы станут просить все, что их душенька пожелает? – скептически осведомился Лефер.

– Ну и что они могут попросить особенного? – подал голос Верн. – Новый дом, бриллианты и жениха? Принц Валер тратит на фавориток и цацки намного больше, чем мы можем потратить на избранных дев. А во время подготовки ты просто мягко намекнешь, что именно надо просить. Те травы, которые жгут возле пирамиды, в этом помогут.

Антия согласно кивнула. Она прекрасно помнила, как девушки вдыхали дым с жертвенников и становились тихими и послушными. Такие попросят только то, что им разрешат.

Вот и хорошо. Главное, что все останутся живы.

Лефер поднялся. Глубокая вертикальная морщина прорубила его переносицу, но Антия видела: жрец с ними согласен и теперь думает, как все устроить по-новому.

– Что ж, – кивнул Лефер. – Мы попробуем.

И протянул Антии руку.

Они приехали в столицу на следующее утро. Перед отъездом Антии принесли белое платье, и, переодевшись и посмотрев в мутное гостиничное зеркало, она не узнала себя в стройной девушке, похожей на невесту перед венчанием.

Дядя Бриннен был прав. Она изменилась и повзрослела. Она стала совсем другой.

Антии казалось, что она плывет по шумной цветочной реке. Люди, веселые и нарядные, выходили к дороге, бросали цветы под колеса белоснежного мобиля Антии и протягивали к ней детей для благословения. Играла музыка, всегда разная: то торжественные храмовые гимны, то веселые народные песни. Антии казалось, что улыбка приросла к ее лицу – и она махала рукой, дотрагивалась до детей, ловила цветы, а когда мобиль останавливался для дозаправки, выходила и обнимала женщин и давала руку мужчинам. Дети застенчиво прикасались к ее одежде, и Антия благословляла их.

В воздухе плыли цветочные лепестки и солнечный свет – и его можно было не бояться.

Столица грохотала музыкой, столица ревела и кричала от восторга. Антия услышала пушечные выстрелы на старой крепостной стене: так всегда приветствовали владык, и она вспомнила рассказ отца о том, как однажды он ехал с охоты, а на стене выстрелили, и лошадь понесла.

– Палят, – заметил Лефер. Антия чувствовала его поддержку и радовалась тому, что сейчас он с ней. – Я все подготовил после того, как ты спустилась в пирамиду. Оставалось привести все в движение, когда ты вернешься.

«Я возвращаюсь домой», – думала Антия. Дядя Бриннен сидел рядом с ней и смотрел с гордостью и любовью. Растрепанная совиная тень плыла по краю дороги. Жизнь открывала перед Антией новые ворота.