Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, видел, — коротко кивнул Сударый. — Рассказывайте дальше, пожалуйста.
— Дальше я вошел внутрь и заказал свой портрет. Господин де Косье оказался очень вежливым человеком внушительной комплекции. Он сказал, что примет меня завтра, в три часа пополудни. Я, однако, не хотел ждать и настоял, чтобы снимок был сделан немедленно, для этого пришлось предложить тройную цену. Господин де Косье согласился. Правда, я все равно прождал около получаса, не понимаю зачем… Вы случайно не знаете?
— Господин де Косье готовил пластину для снимка, — пояснил Сударый. — Пластины следует использовать в течение нескольких часов после того, как на них нанесена эмаль и прочитаны заклинания, поэтому сеансы обычно проходят по предварительной записи.
— Вот как? Не знал. Простите, а вы сами не у господина Косье работаете? Припоминаю, что у него там был какой-то молодой человек, очень похожий на вас… Правда, ростом пониже и блондин. Это не вы?
— Нет, не я. Однако продолжайте, пожалуйста. Итак, вы сделали снимок. Что было потом?
— Это хорошо, что вы не у него работаете, а то мне было бы совсем уж стыдно… Так вот, господин де Косье сказал, что забрать портрет я смогу вечером, часов в пять. Я отправился бродить по городу. Город мне не понравился — какая-то пародия на Дремск. Впрочем, не важно. Я догадывался, что будет много шума, поэтому потратил часть времени на то, чтобы отыскать неподалеку от ателье укромный уголок, где можно пересидеть суматоху. Я оставил там купленный в аптеке бинт, а с собой взял приобретенный там же кровозапирающий амулет. С трудом дождавшись указанного часа, я вернулся в спиритографическое ателье. Господин де Косье вручил мне снимок. Я взял его, положил на стол, быстро вынул бритву, отсек себе ухо, положил поверх снимка, а рядом — бритву, и быстро убежал, зажимая рану платком. Вот так это было. Ужасно, не правда ли?
— Не то слово.
— Когда я сообразил, что подбросил другому человеку демона, радость моя сменилась жгучим стыдом. Я снова бежал, но тут мне пришло в голову, что уж теперь-то меня точно станут искать, а значит, на всех станциях и полустанках будут высматривать человека с моими приметами. Поэтому я решил остановиться в первом же попавшемся городе, каковым оказался Храпов, добравшись до него, как уже привык, пешком. По счастью, тут отыскался полузаброшенный дом, который сдавали за бесценок… Тут я оставался уже не помню сколько времени, почти не выходя… пока не умер.
— Понятно… — протянул Сударый в задумчивости. — И демон оставил вас в покое?
— Конечно! Жестокий обряд из варварского средневековья помог там, где оказалась бессильна современная магия. Мой образ, моя кровь, моя плоть и предмет, в котором обитает демон, остались у спиритографа. Разумеется, у него же остался и сам демон!
— Так-так-так… Не представляю, как де Косье справился, но многое сходится.
— Смилуйтесь, Непеняй Зазеркальевич, что же тут может сойтись? — воскликнул Сватов.
— А ты бы что сказал, Переплет? — спросил оптограф у своего домового.
— Чего уж гадать? Вы ведь про Варганов карандашик вспомнили?
— Да, и про него тоже, хотя сомневаюсь, что тут можно проводить прямую аналогию. Однако я вспомнил также и твою книгу, и Вередину сережку… а на Персефония, помнится, свалилась швабра?
— Верно, — кивнул Переплет, глядя на Сударого, как студент на профессора.
— И булавка у госпожи Заховаловой… Да, пожалуй, в этом есть смысл! Теперь мне начинает казаться, что я читал о чем-то подобном…
— Да бог с вами, Непеняй Зазеркальевич! — обеспокоился городовой. — Неужто и вы теперь на демона охотиться станете?
— Нет, не на демона. Если догадка верна, это существо представляет собой крайне редкую разновидность… ну, скажем, все-таки призрака, хотя Кофегущин наверняка поднял бы меня на смех за столь вольное обращение с классификацией… Вот что! — сказал Сударый, вставая. — Барберий Флиттович, вы заинтересованы в том, чтобы истинный виновник ваших несчастий был обнаружен?
— Демон-то? — уточнил бывший парикмахер. — Да как же…
— Полагаю, средство найдется. Мне необходимо сделать несколько оптографических снимков. Только снимать я буду не дом и не место вашей смерти, а вас.
— Зачем? — насторожился призрак. — Не в газетах печатать?
— Нет, мои снимки меньше всего будут годиться для газет. Мне нужны ваши изображения в разных планах бытия… В общем, очень нужно! Идемте наверх.
Призрак было заупрямился, но молчавший все это время Лапотоп уговорил его:
— Ты что же, так и собираешься до скончания веков в маниаках числиться? Или понравилось, что про тебя в газетах писали?
Подействовало.
В комнате Сударый первым делом прильнул к видоискателю и заставил призрака встать напротив стены, у которой обнаружил наиболее спокойный фон.
— У вас какая плотность? — спросил он.
— А вам зачем?
— Нужно для поимки Ухокусая.
— А-мн… Не помню.
— Двадцать пять процентов, если мне не изменяет память, — подсказал городовой. — Во всяком случае, так записали при освидетельствовании.
— Сейчас плотность явно больше, на глаз я оценил бы процентов в сорок. Значит — Переплет, запиши, пожалуйста, — смещение приблизительно в пятнадцать процентов за два года. Солидно… и очень выгодно для нас, потому что дает очень четкий контур. Итак, приступим!
Несколько минут царило молчание, прерываемое только командами Сударого:
— Кристалл на тридцать… на два шага левее… Запиши время и пометь: угол пятнадцать… Аврономическую пластину…
Когда сессия была окончена, он, сворачивая оборудование, сказал:
— Вам, Барберий Флиттович, пока лучше пожить здесь, но, если моя идея подтвердится, возможно, все обвинения и грязные сплетни о вас будут опровергнуты. Сударь Лапотоп, сердечно благодарю вас за помощь и гостеприимство. И спасибо за чай, было вкусно.
— Да кого уж там вкусно, — засмущался домовой.
— Знаком Бывалович, к вам у меня большая просьба: доставьте нас с Переплетом на ковролетную станцию.
— Это мне не трудно, — заверил городовой и, попрощавшись с призраком и домовым, вышел на улицу. — Только очень бы хотелось, Непеняй Зазеркальевич, чтобы вы все-таки объяснили, что такое у вас на уме. Вот я не первый день службу справляю, и справляю недурно, а сколько ни слушал Свинтудоева, так и не надумал ничего полезного, и господин Копеечкин не надумал, а уж как внимательно слушал, сколько раз переспрашивал! А вы вот так взяли и надумали… Голубчик, что же ты, — обратился он к вознице, — не видишь, что господам помощь нужна? Ну-ка, закинь в возок хоть вот эту штуку.
Молодой офицер, соскучившийся в ожидании, с энтузиазмом бросился исполнять поручение.
— Нет! — успел крикнуть Сударый и перехватил камеру, прежде чем она была в буквальном смысле заброшена внутрь возка. — Вот это, пожалуйста, — попросил он, протягивая штатив.