— Ты на меня обижена? — неожиданно всё обернулось выяснением отношений. — Злишься? Что я опять сделал не так?

— Нет, — поняла, что конспирация полностью провалена. Видимо, он успел изучить меня не хуже, чем я его. — Просто такое настроение — не разговорчивое.

— Всего лишь настроение? — он пытался читать меня: мои реакции, жесты. Пытался залезть мне в голову.

— Всего лишь, — со всей решительностью противостояла его магнетическому взгляду.

Долго такого напряжения я бы не выдержала, поэтому решила ускользнуть от хищника: не стала допивать кофе и начала собираться на работу. Но Андрей в прямом смысле слова припер меня к стенке, когда я попыталась пройти мимо. От удара воздух выбило из легких, в спину впился край картинной рамы, на пол со звоном упала маленькая статуэтка и прокатилась несколько сантиметров, отсчитывая острыми краями удары по паркету.

— Я опаздываю, — твердо произнесла без капли страха. — Вечером, — пообещала, как только его руки скользнули по моей груди, сминая тонкую ткань рубашки.

— Сейчас, — будто требовал доказательств, что я действительно не сержусь на него. Пальцы утонули в мои волосах, до боли сомкнулись на затылке, принуждая меня откинуть голову назад и разомкнуть губы для поцелуя.

— Я не хочу, — на этот раз откровенно врала: всегда его хотела, как ни одного мужчина в жизни.

— Не лги мне, — за пояс джинсов рванул к себе и, не сводя с меня глаз, расстегивал сначала пуговицу, затем молнию. Скользнул рукой под ткань и стиснул челюсти, шумно выдохнув: — Ты вся мокрая. — Рывком развернул меня лицом к стене, сдернул брюки вместе с бельем, не оставляя мне выбора.

Во мне же боролись протест и предвкушение. Было что-то в этом сексе неправильное. Не грязное или пошлое (мы проделывали вещи и более непристойные), а нечто болезненное: наша ободная неспособностью общаться, быть откровенными и открытыми вне постели.

Я хотела его поцелуев и ласковых рук, но он крепко удерживал, не давая прикоснуться к себе. Неистово врывался в меня, будто наказывая меня за ложь или за что-то иное, известное только ему одному.

Примитивное и животное во мне взяло верх, и скоро я изгибалась всем телом, подстраиваясь под безудержный ритм. Ноги едва держали, когда меня сотрясало от накрывающих волн нестерпимого наслаждения. Привалилась к холодной стене, чтобы не рухнуть на пол, пока он с хриплым рыком кончал прямо в меня.

— Вот теперь я злюсь и обижена, — но сил продемонстрировать это, хотя бы оттолкнув его, не осталось. В насмешку он откинул с шеи спутанные волосы и нежно коснулся губами, кожей чувствовала как он улыбается.

В полной тишине мы оделись, так же тихо собиралась уйти, но он не отпустил без поцелуя:

— Удачного дня, — произнес на прощание. Прозвучало как предупреждение, и я ушла с чувством беспокойства, готовясь в неминуемому провалу на собеседовании.

***.

Следуя строгому расписанию, закинула в рот таблетку и проглотила, ничем не запивая. Снова глянула через лобовое стекло на вывеску с названием ресторана, где ждала меня Мадам.

Посчитала сколько осталось противозачаточных на курс и захлопнула пластиковый контейнер. Андрей как знал, что они понадобятся, когда настоял на их приеме.

Оценила свой вид в зеркало заднего вида: заметно, что я недавно занималась сексом? Хотя, возможно, это станет мне подспорьем. Пусть считает меня нифоманкой в поисках неиссякаемого источника наслаждения.

Посмотрела на часы — пора.

На входе меня встретила девушка-хостес, больше похожая на модель с подиумов высокой моды. Услужливо она попросила следовать за ней, когда я назвала свое имя и сказала, что меня ждут.

Почему-то все дорогие рестораны выглядели одинаково пафосно и помпезно, вызывали у меня только чувство дискомфорта и напрочь отбивали аппетит.

Голоса немногочисленных посетителей тонули в ненавязчивой джазовой музыке, и изредка разбавлялись звоном бокалов и приборов о тарелки.

Каждый раз, как мы проходили мимо одиноко сидящей женщины, я проходила по ней белым взглядом, примеряя на нее образ владелицы секс-клуба.

— Прошу, — наконец остановился хостес у углового столика, предлагая мне сесть.

— Спасибо, — и опустилась на стул напротив Мадам.

Кроваво-красная помада, идеальная линия темных бровей, глубокие синие глаза, безупречно белые волосы идеально собраны на затылке. Она сидела откинувшись назад и закинув ногу на ногу, словно она тут хозяйка. Медленно, будто растягивая удовольствие, подносила к губам сигарету, оценивающе смотрела из-под чуть опущенных ресниц и выдыхала облако дыма. Проходящие мимо молодые официанты то и дело глазели на ее, гадая есть ли на ней белье — невесомая ткань платья плохо скрывала проступающие очертания сосков. Секс в чистом виде.

— Добрый день, Виктория, — произнесла, растягивая звуки. У меня мурашки побежали по телу от знакомых ноток. — Не хотите закурить? — взгляд упал на серебряный узорный портсигар на столе.

— Не курю, — у меня все желание отбило быть с ней приветливой.

— Ваше право, — и затянулась еще глубже, будто короткой затяжкой не получала необходимой дозы никотина. — Не нарушать чужие права и границы дозволенного — главное правило клуба. Вы любите нарушать правила, Виктория? — через пелену дыма ее взгляд казался угрожающим.

— Иногда, — тоже откинулась на спинку стула. Война, значит война.

— Откуда вы узнали о нас? — переменила тему, пытаясь подступить ко мне с другой стороны. Прощупывала, искала слабые места.

— От любовника, — и пусть гадает от какого, — он бывал у вас.

— Вы, конечно же, не назовете его имя? — притворно улыбнулась.

— Зачем же выдавать его? — с такой же фальшивой улыбкой. — Уверена, он бы еще не раз побывал на ваших вечеринка.

— А почему вы хотите оказаться среди приглашенных? — потушила остаток сигареты в пепельнице.

— Я люблю секс, — смотрела прямо ей в глаза, и ее это ничуть не смущало.

— Вам недостаточно секса в обычной жизни? — невинный вопрос.

— Мне нравится экспериментировать, узнавать новое, — ответила весьма предсказуемо и стереотипно, чем тут же ей наскучила. Мадам стало не интересно играть со мной.

— Тогда вам повезло: мы угождаем гостям с очень изысканными вкусами, — будто зачитывала прейскурант. — За закрытыми дверями нашего клуба они могут безбоязненно давать свободу всем своим внутренним демонам.

— Это именно то, чего я хочу, — подтвердила.

— Мы строго относимся к отбору своих членов, это эксклюзивные вечеринки. Как я уже говорила, главное для нас защищенность наших гостей. Под запретом камеры, телефоны и иные гаджеты.

— Ясно, я не против таких правил, — соглашалась на все условия, хотя сомневалась, что я когда-нибудь попаду в клуб.