Я не осмеливалась поговорить с ним о Саймоне, а каким бы это было бы для меня облегчением! Иногда мне хотелось открыться Фелисити. Сколько раз я была близка к этому, но вовремя останавливалась.

Меня охватывало всё большее отчаяние, и в тот день за завтраком я не выдержала.

— Кажется, где-то поблизости было совершено убийство?..

Тереза нахмурилась:

— Ты, наверное, имеешь в виду случай в Пэрриваль Корте?

— Да, — я надеялась, что не показала того беспокойства, которое охватывало меня каждый раз, когда упоминалось это название. — Да, думаю, это было именно там.

— Убийца — приёмный сын, — сказал Лукас.

— Всю жизнь о нём заботились, и вот как он отблагодарил их, — добавил Карлтон, — убил одного из сыновей хозяина дома.

— Мне кажется, ты уже говорила о нём, — повернулась я к Лукасу. — Вы вроде встречались?

— О да. Очень и очень давно. И то мимоходом.

— А далеко отсюда этот дом?

Тереза посмотрела на Карлтона. Он на несколько секунд задумался, потом сказал:

— Если лететь как птица по воздуху, миль семь-восемь. Если ты не птица — немного дальше.

— Есть ли поблизости какой-нибудь город… деревня?

— Это находится неподалёку от… как бы ты сказал, Лукас? Вероятно, Апбридж ближайший город.

— Милях в двух оттуда, — подтвердил Лукас. — А самая ближайшая деревня — Третаррант.

— Это просто селение.

— Да. Всё-таки ближайший крупный город Апбридж.

— Если только можно назвать его большим, — добавил Лукас.

— Это очень приятное местечко, — сказала Тереза. — Правда, я бывала там нечасто.

— Наверное, он очень прославился после смерти того человека?

— Конечно. «Апбридж Таймс» пользовалась большим спросом, — подтвердил Лукас. — У них была информация, что называется, из первых рук. Они очень хорошо знали семью убитого. Вижу, у тебя суеверный интерес к тому месту. Знаешь, что мы сделаем? Завтра отправимся туда на лошадях, и ты воочию познакомишься с пресловутым городом Апбридж.

— Мне бы очень хотелось, — ответила я. Моё сердце трепетало.

Это уже хоть какой-то прогресс.

* * *

На следующий день мы с Лукасом отправились в путь.

— Это целых восемь миль отсюда. Ты выдержишь такое путешествие, Розетта? Восемь миль туда и восемь обратно? Мы перекусим по дороге, возможно, даже в старом добром Апбридже. Мне кажется, по ту сторону Третарранта есть очень неплохое местечко. Как ты считаешь, по силам ли тебе это?

— Конечно. Это вызов.

И не только в этом смысле.

Потом я стала корить себя. Какая польза в том, что я просто посмотрю на место? И всё же, кто знает, что из этого может получиться?

Лукас между тем продолжал:

— Мне помнится, харчевня называлась «Голова Короля». Оригинально, тебе не кажется? Речь идёт о Короле Вильгельме IV — не самом популярном из монархов, если не считать вывесок на кабачках. Мне всегда хотелось встретить вывеску, поминающую Чарльза I. «Умная Голова», а не просто «Голова Короля». Но так и не увидел ничего подобного — хозяева харчевен очень тактичные люди.

Я смеялась вместе с ним. На время он мог забыть о своей озлобленности, но одно обстоятельство постоянно напоминало ему об этом.

Мы миновали кусты ежевики.

— В этом году будет хороший урожай. А как мы радовались, когда удавалось найти немного ягод на острове!

— Мы были рады всему съедобному.

— Иногда я просто диву даюсь…

— Я тоже.

— Интересно, что было бы с нами, не появись тогда пираты?

— Одному Богу известно.

— Правда, мы попали из огня да в полымя?

— По крайней мере, не сгорели.

— Мы да. А что Плэйер?

— Меня это тоже волнует.

Я замолчала. Слишком велико было искушение всё ему рассказать.

— Надеюсь, с ним будет всё хорошо. На меня он произвел впечатление человека, способного спастись в любой ситуации.

— Ему понадобится удача. Кстати, как далеко мы уехали?

— Устала?

— О нет.

— Знаешь, что я тебе, скажу? Однажды ты станешь чемпионом среди наездников.

— Сейчас мне хочется быть лишь в меру опытной.

— Ты почти достигла мастерства.

— Из твоих уст это большой комплимент.

— Скажи мне правду. Можно ли назвать меня старым скрягой?

— Всё к тому идёт. Ты получишь этот титул прежде, чем я стану чемпионкой.

Он засмеялся:

— Правильно. Будь со мной откровенна. Не надо меня жалеть. Карлтон и Тереза… я могу слышать их мысли: «Как бы нам не сказать такое, что расстроит бедняжку?»

— Что же, буду говорить всё, что думаю.

— С тобой так хорошо, Розетта. Надеюсь, ты останешься в Тренкорн Мэнор подольше?

— Нет, я должна вернуться с Фелисити и Джеймсом. Она не может надолго уезжать от детей.

Он вздохнул.

— Нужно заполнить событиями каждый день твоего пребывания здесь. Всё-таки это замечательная идея совершить такое путешествие. Надеюсь, оно не покажется тебе слишком утомительным?

— Разве ты не сказал, что со временем я стану чемпионом по верховой езде? Что ж, может, этот день не так далёк.

— Хорошо. Поедем по полю. Думаю, мы немного сократим путь.

Когда мы пересекли поле, он натянул поводья.

— Посмотри — какой вид. Приятное побережье, не так ли?

— Я не сказала бы, приятное. Довольно высокие, острые скалы.

— Ты права. Здесь творились страшные вещи. Во время шторма злодеи заманивали корабли на скалы, они разбивались, а эти проходимцы вылавливали груз. Могу поклясться чем угодно, местные жители в штормовые ночи до сих пор слышат крики бедняг. Ветер иногда производит такие странные звуки, что некоторые принимают их за голоса привидений.

— Ты уже родился циником?

— Думаю, да. В нашей семье не может быть двух святых.

— Ты относишь Карлтона к святым. И почему только люди снисходительны по отношению к ним?

— Ответ прост. Слишком трудно следовать по их стопам. Мы, грешники, чувствуем в себе некоторое превосходство, поскольку веселее живём.

— Неужели грешники живут веселее, чем святые?

— О да. В то же время они чувствуют, что это несправедливо по отношению к святым. И по этой причине проявляют к ним определённую опеку. Карлтон всегда поступает правильно. Он выучился управлять усадьбой, женился на подходящей девушке, произвёл на свет наследника по имени Генри и очаровательную Дженифер. Все в усадьбе его обожают, при нём дела пошли гораздо лучше, чем когда-либо. О, он обладает всеми добродетелями. Немного найдётся таких людей. В противном случае они лишились бы такой славы. Видишь, грешники тоже в какой-то мере полезны.