— Хорошо, Беднаж. Вы — прирожденный разведчик.

— Я же вырос в лесу. Вместе с отцом ловил браконьеров.

— Ну идите, а то суп остынет.

— Слушаюсь! — вытянулся солдат, щелкнул каблуками и направился на кухню.

— Едешь с нами? — повернулся в мою сторону Сильвестер.

— С удовольствием. Только не знаю, в качестве кого.

— Будешь моим заместителем по политико-воспитательной работе.

Мы лежали, на траве, ожидая командиров взводов, и курили. В это время подошел старшина роты.

— Товарищ капитан! Можем приготовить на обед макаронный или крупяной суп либо борщ. Выбирайте, товарищ капитан!

Неделя бросил на него долгий взгляд, медленно поднялся и снова уселся, опираясь спиной о ствол бука.

— Послушайте, вы у меня всего три недели, поэтому еще не знаете моего мнения по некоторым вопросам. Мне все равно, какой вы сварите суп, лишь бы он был вкусным и питательным. Если у бойцов есть какие-то особые просьбы, пожалуйста, учтите их. Я бы хотел, чтобы вы выполняли свои обязанности хорошо, но не на коленях. Надеюсь, мы понимаем друг друга?

— Так точно!

— Я рад. Можете идти!

— А во сколько будет обед?

— Это уже вопрос по существу. Точно не знаю, но через минуту мы выступаем. Кухню прицепите к машине. Будете готовить на ходу.

Подошли командиры взводов, и все склонились над картой. План был простым и заключался в использовании ошибок «противника».

— Каждый из нас допускает какие-то ошибки, — начал командир роты. — Тот, кто их обнаружит, обладает преимуществом. Шансы на победу имеет также тот, кто высоко ценит возможности противника. Самоуверенность не всегда оплачивается, особенно необоснованная. Сейчас проверим это. Поскольку «противник» убежден, что мы будем атаковать его с юга, то мы не можем его разочаровать. Мой план таков. Через пятнадцать минут все двинемся к реке. Не доходя двух километров до передней линии обороны, сойдем с машин. Часть роты займет исходные позиции вблизи брода, а часть захватит железнодорожный мост. Веслав возьмет четыре машины, восемь бойцов, побольше петард, дымовых шашек и направится на юг. Оттуда дует ветер. Слабый, но дует. Твоей первой задачей, Весек, будет поставить дымовую завесу как можно более плотную. Употреби для этого все дымовые шашки, которые получишь. А затем открой ураганную стрельбу и продвинься на машинах немного вперед. «Противник» не будет вас видеть, но услышит. Он утвердится в мысли, что его оценка обстановки была правильной, и перебросит на юг часть своих войск, находящихся у реки. А мы только этого и будем ждать. Как только увидите зеленую ракету, начинайте атаку. Захватите только переднюю линию траншей. Поручик Стшелецкий овладеет мостом, а остальные приготовятся к форсированию реки вплавь. Включая и меня.

Я остановил машины в лесу. Выгрузили дымовые шашки. В машинах остались только водители. Мы поддерживали с ними связь с помощью рации, которую нес один из бойцов. Ветер действительно дул с юга. Мы выстроились на расстоянии 50 метров один от другого. Это напоминало боевую цепь. Я взглянул на часы — главные силы роты должны были уже занять соответствующие позиции — и махнул рукой. Это был сигнал зажигать дымовые шашки. Вначале это выглядело совсем невинно. Кое-где слегка дымило. Однако постепенно дым усиливался, становился все гуще и, как черная градовая туча, надвигался на позиции «противника». Из леса выехали машины и остановились возле нас, открыв огонь из пулеметов. Мы начали бросать петарды. Это создавало видимость настоящего наступления. С холмов отозвались танки.

— И не жалко им боеприпасов! — заметил капрал Боровик. — Продырявят все небо. Ведь по нас они стрелять не могут, потом что не видят.

Спустя четверть часа стрельба на холмах усилилась. Наши предвидения сбылись. Ограниченная видимость раздражала «противника». Он не знал, что происходит перед его линией обороны. По нашей канонаде и гулу моторов можно было предположить, что нас здесь, как минимум, в пять раз больше.

— У нас есть слезоточивые дымовые шашки? — высунул голову из кабины водитель.

— Есть. Четыре штуки.

— Командир роты приказал зажечь их.

Бойцы зажигали шашки особенно осторожно. Ни у кого не было желания попусту проливать слезы. Тем более что операция развивалась так, как мы этого хотели.

Громкие крики обороняющихся и наступающих вдруг оборвались. Умолкли танки. Взмывшая вверх зеленая, ракета подняла нас в атаку. В окопах мы застали наших бойцов. Все в противогазах. Было нелегко договориться сними. Они жестами показали нам, что остальные бойцы роты преследуют отступающего «противника». Мы сели на машины и поехали вдогонку, едва поспевая за ними. Чуть ли не паническое бегство «противника» нам было трудно понять, но преследование его продолжалось.

Наш пыл охладили неожиданные выстрелы из зарослей. Бойцы выпрыгнули из машин и развернулись в цепь. Для роты места было маловато. Слева тянулось озеро, справа — болото. Капитан Неделя отдал приказ об атаке, и в это время вдруг раздался сильный взрыв. Между нами и «противником» выросла стена дыма и огня — это «противник» угостил нас напалмом. Атака захлебнулась. Находившиеся впереди бойцы вынуждены были отступить: выдержать жар было невозможно, на глазах увядали листья на деревьях. Обойти пожар было никак нельзя. Горели ветки, трава, даже песок. Дорога́ была каждая секунда, поскольку из раздававшихся в зарослях выстрелов явствовало, что мы наткнулись лишь на боевое охранение «противника». Командир решился преодолеть подожженный напалмом участок на машинах. Бойцы первого взвода сели в них и плотно закрыли все люки. Под прикрытием минометов, пулеметов и автоматов машины двинулись прямо на огненную стену. Видно было, как пламя лижет колеса, охватывает со всех сторон стальные корпуса машины. Трем из них удалось благополучно проскочить. Готовилась к броску четвертая. И снова раздался мощный взрыв. За стеной огня появилась еще более высокая стена из песка, камней и дерна. Три машины оказались между пламенем и глубоким противотанковым рвом. Однако поручник Стшелецкий не растерялся. Он приказал бойцам сойти с машин и укрыться в противотанковом рву, а сами машины отправил назад, за стену напалма.

Через час, когда напалм погас, возникла необычная ситуация: в зарослях сидел «противник», во рву — солдаты поручника Стшелецкого, а в ста метрах позади них — мы. Мы не могли прийти Стшелецкому на помощь, потому что «противник» получил подкрепление. А находившиеся в зарослях не могли атаковать Стшелецкого потому, что им пришлось бы для этого покинуть свои укрытия и они попали бы под наш перекрестный огонь. Стшелецкий же не мог выбраться из противотанкового рва, поскольку для этого ему надо было преодолеть большое открытое пространство и его бойцы стали бы отличной мишенью не только для снайперов.

Только вечером, не обращая внимания на осветительные ракеты «противника», Стшелецкий вывел своих бойцов из опасного