— До сих пор не могу привыкнуть. Пока мужа нетдома, спешу съесть что-нибудь горячее. На завтрак кроме хлеба и обезжиренногомасла ничего не едят. Ни яичницы, ни омлета, ни сосисок. Потом — ланч и обед,который начинается в шесть часов вечера. Это что ж за обед, если нормальныелюди уже в это время ужинают? В восемь вечера тут традиционно принято питькофе. Больше всего меня поражало то, что с одной чашечкой кофе едят только однуштучку печенья. Даже в гости к кому-то придешь, а тебе дают кофе и одно печенье.Для меня это дико было. Мы привыкли выставлять на стол вазу с печеньем иконфетами. Бери и ешь, сколько влезет. Пиво или вино пьют в основном с девятивечера до десяти. Я даже некоторое время пыталась подсадить Даниеля на русскуюкухню, но это сложно. Даже блинов не испечешь, потому что здесь не найти соды.Да и сорт муки такой, что толком ничего не получится. Сразу другой вкус.Допустим, Даниель вообще не ест гречку и считает ее русской едой. Мы купили еев русском магазине, но он так и не притронулся к той гречневой каше, которую яприготовила.

— Странно тут все. Кажется, что вообщепопадаешь на другую планету.

— А вообще тут жить можно. Главное в любви —не настраивать себя на романтические отношения.

— А как же жить-то без романтики? Какая любовьбез романтики?

— Голландская, — не раздумывая, ответилаМарго.

— Да уж!

— Уж чего-чего, а романтики в голландскихмужчинах, увы, нет. Из-за этого и все проблемы. Русские невесты ориентированына «романтические» отношения. Составление семейного бюджета на следующий деньпосле объяснения в любви выглядит довольно дико в глазах моих соотечественниц.А еще многие голландцы думают, что все русские и украинки — проститутки.Поэтому после домашнего стриптиза и парочки эротических вечеров с Даниелем онстал и на меня уже косо поглядывать — не отношусь ли и я к ним. Поэтому тутподобное не приветствуется.

В любом случае, мне повезло, ведь я встретиласвою половинку. Да, поначалу были какие-то недоразумения, ссоры и расхожденияво взглядах, но когда люди любят, они способны понять друг друга, как в нашемслучае.

Марго замолчала и тут же возбужденно спросила:

— Танюш, а как там в Москве-то, расскажи! Тутмногие даже представить себе не могут, что такое Москва. Они только Кремль потелевизору видели и считают, что в России живут злобные, агрессивные и вечнонедовольные люди. Я им тут лекции читаю про широту и размах русской души. Тыкого из одноклассников-то видела?

Я начала рассказывать про одноклассников, ноне успела договорить, как в саду появился уже знакомый мне Даниель. Увидевменя, он покраснел, как вареный рак, и, как мне показалось, чуть было не потерялсознание.

— Здрасте, — пробурчала я себе под нос ипостаралась улыбнуться.

— Таня, познакомься, это мой муж Даниель, —принялась нас знакомить Марго. — Даниель, познакомься, это моя одноклассницаТаня. Она москвичка. Приехала посмотреть Амстердам.

Марго не стала рубить сплеча и рассказыватьпро ту нелепую ситуацию, в которую я попала, решив тем самым сразу нешокировать своего мужа.

Мы встретились с Даниелем глазами, и я слегкакивнула головой, дав ему понять, что ему не о чем беспокоиться. Только вотпонял ли он меня, не знаю. Не говоря ни единого слова, он взял Марго под локотьи повел на веранду дома. Вскоре до меня стала доноситься чересчур эмоциональнаяречь на голландском. Несмотря на то что я не понимала по-голландски ни единогослова, я была уверена, что супруги ссорятся между собой. Марго вышла в садтолько минут через сорок. Она была заметна возбуждена, а на ее щеках виднелсярумянец.

Сев рядом со мной, она слегка заколебалась:видимо, не знала, с чего начинать разговор. Взяв свой бокал, она сделаланесколько глотков вина и закурила. Я подумала о том, что должна начать разговорпервой.

— Марго, я все понимаю. Хоть я не знаюголландского, я поняла, что ты из-за меня поругалась со своим мужем. Тут и таквсе ясно. Ему не нравится мое присутствие в этом доме, и он не рад русскимгостям. Пойми, я это по-человечески понимаю. Дела семейные. Но я не знаю, чтомне делать. У меня в этой стране только ты. Больше никого нет. Если бы я моглапойти в посольство, я бы никогда тебя не побеспокоила, но ты же хорошопонимаешь, что я не могу этого сделать. Маргоша, родная, если бы ты оказалась вподобной ситуации, я бы тебя обязательно выручила. Мы же с тобой как-никакрусские девушки. Столько лет в одном классе проучились. Я, конечно, понимаю,что между нами никогда не было особой дружбы, но и неприязни никогда не было.Маргоша, ты же понимаешь, что я не могу позвонить своей матери и все эторассказать. У нее больное сердце. Ее ведь так и удар хватить может. Ей нельзярасстраиваться и переживать. Я не знаю, что делать, если ты мне не поможешь.

— Хватит, — перебила меня Марго.

— Что хватит-то?

— Хватит говорить ерунду. Я Даниелю всеобъяснила и рассказала твою историю. Он должен помочь.

— Ты это серьезно? — облегченно вздохнула я.

— Ну понятное дело, что не шучу.

— А мне показалось, что вы говорили наповышенных тонах.

— Это нормальный разговор. Я же тебе говорила,что голландцы очень часто считают, что русские и украинские девушкипроститутки. Вот он сразу и завелся, мол, что здесь делает эта русскаяпроститутка. Не могу понять, почему он тебя за проститутку принял. Но ты,пожалуйста, не обижайся.

— А я не обижаюсь, Марго, я сейчас не в томсостоянии, чтобы на кого-то обижаться.

— Танюша, сейчас мой супруг встречается со своимдругом, французом, который прилетел в Амстердам по делам. Я уговорила Даниеля,чтобы ты поехала вместе с нами.

— Куда?

— В ресторан.

— Я никуда не поеду, — отмахнулась я от Марго.— Я так выгляжу… Глаз еще припухший.

— Ерунда. Я дам тебе косметику, и ты можешьчто-нибудь выбрать из моих нарядов.

— Марго, может, лучше не надо?

— Надо, Таня. Надо!

Через полчаса я уже сидела в саду в платье,которое любезно дала мне Марго, и допивала вино из своего бокала, ожидая своюодноклассницу, которая приводила себя в порядок. Увидев, что ко мне идетДаниель, я встревоженно на него посмотрела и протянула ему конверт: