— Понятно, но я подобными вещами не занимаюсь.

— А я вам отдельно заплачу.

Мужчина полез в карман пиджака за бумажником,и в тот момент, когда он отсчитывал мне несколько купюр, на пол вылетелафотография молодой девушки. Я наклонилась, чтобы поднять фотографию, но чутьбыло не потеряла дар речи. С фотографии на меня смотрела улыбающаяся мояодноклассница Марго, которая несколько лет назад вышла замуж за какого-тоиностранца, познакомившись с ним в одном из столичных ресторанов, и уехала изМосквы… Правда, ни национальности ее мужа, ни страну, куда она уехала, я незнала и никогда не поддерживала с ней связь. Да и в школе я не была с нейособенно дружна. У нее был свой круг друзей, у меня — свой. На встречевыпускников в связи с пятилетием окончания школы Марго уже не было. Только еемать всегда хвасталась, что ее дочь вышла замуж за очень обеспеченногоиностранца и живет счастливо.

— Жена? — спросила я у мужчины, протягивая емуфотографию.

— Жена, — спешно ответил мужчина и сунулфотографию в карман.

— Красивая.

— Я не желаю говорить на эту тему, — сказалмужчина и протянул мне несколько купюр.

— Русская, наверное?

Мужчина вздрогнул, побагровел от злости,изменился в лице и процедил сквозь зубы:

— Я же ясно сказал, что не желаю обсуждать этутему.

Не прошло и нескольких минут, как мужчина ужележал на кровати с привязанными к спинке кровати запястьями. Надев ему на глазачерную повязку, я поцеловала его грудь и промурлыкала:

— Дорогой, потерпи несколько секунд. Сейчас ясмажу твою игрушку вазелином и всажу тебе поглубже. — Мне хотелось сказать:всажу по самые уши, но я передумала и решила, что это чересчур грубо.

Мужчина улыбнулся и принялся ждать.

Я бросилась к его пиджаку, достала документы икакой-то конверт, на котором был написан московский и голландский адрес. Я дажене сомневалась в том, что это письмо написала Марго своей матери и попросилаотправить его своего мужа. Но это было не важно. Важно, что на этом конвертебыл голландский адрес Марго, а большего мне и не надо. Я понимала, что, побольшому счету, этот конверт ничего не значит, что отсюда практическиневозможно выбраться, но я держала этот конверт и в глубине души верила в то,что мне повезло.

— Ты скоро? — устал ждать меня мужчина.

— Иду, пупсик. Просто я хотела нанести на твоюигрушку побольше вазелина.

— Я не люблю, когда слишком много вазелина.Это притупляет чувствительность.

— Тогда я обмакну излишки салфеткой.

Спрятав конверт в карман брюк, я смазалавазелином самого большого монстра и направилась к ожидающему меня мужчине.Погладив мужчину резиновым монстром, я развязала его запястья, перевернула набок и деликатно ввела игрушку. Но этот мужчина не любил деликатность. Он хотел,чтобы с ним обращались грубо, чтобы ему причиняли боль. Чем больнее я емуделала, нанося удары плеткой, тем больше он корчился от наслаждения и стонал.Когда наконец его страсть достигла высшей точки блаженства, я бросила напостель игрушки и почувствовала какую-то сильную моральную усталость.

— Вам понравилось?

— Спасибо. Все было отлично, — ответил мужчинаи принялся одеваться.

— Я рада, что вам понравилось. Меня Танязовут.

— Ты очень хорошая девушка, Таня. Будет время— я еще к тебе зайду.

— А вас как зовут?

Мужчина немного засомневался, отвечать ему илинет, но все же сказал:

— Даниель.

— Красивое имя. И имя у вас красивое, и женакрасавица.

Мужчина заметно занервничал, сложил своиигрушки в портфель и быстро вышел из комнаты. После этого я вновь села застекло, улыбнулась сидящей напротив Вике и думала о том, почему мужики никогдане говорят о своих сексуальных предпочтениях, а быть может, даже отклонениях,своим женам. Почему они предпочитают получать удовольствия на стороне?Наверное, они считают, что подобное нельзя проделывать с женами. Подобное можнопроделывать только с проститутками. Хотя говорят, что хорошая жена должна бытьангелом в жизни и виртуозной проституткой в постели.

Для Марго муж — глава семьи, добытчик, роднойчеловек. Она и представить себе не может, что этому родному человеку простонеобходимо чувство унижения, чтобы получить сексуальное удовольствие.

К концу моей так называемой рабочей смены вкомнату заглянул заметно возбужденный Олег и грубо сказал:

— Закрой жалюзи.

— Зачем? — растерялась я.

Я быстро закрыла жалюзи и посмотрела на негонедоумевающим взглядом. Олег подошел ко мне вплотную и с тревогой всмотрелся вмое перекошенное от страха лицо.

— Что случилось?

— Это ты мне расскажи, что случилось?!

— Ты о чем?

— О том, что тебя полиция ищет. Ты совершилаубийство.

— Я?

— Ты!

— Это какое-то недоразумение.

Я хотела попятиться назад, но Олег схватилменя за грудки и начал трясти.

— Как ты могла?! Ты же в тюрьме сгниешь.

Дождавшись, когда мужчина немного придет всебя, я закрыла глаза и подумала о том, как такое могло случиться. Неужели вполицейский участок пришла информация об убийстве? А оттуда ее передалиМарьяне.

— Как ты про это узнал? — ошарашенно спросилая.

— Марьяна только что позвонила. Велела тебясрочно к ней везти, а потом — в полицейский участок. Конечно, она могла тебяздесь спрятать и полицаям не отдавать, сказать, что ты сбежала и она ничего незнает о твоем местонахождении, но она свою голову подставлять не хочет. Себедороже. Она же и так немалые деньги платит за то, что ей нелегалок сливают иотдают, плюс хорошие штрафы отстегивает за то, что торгует нелегалками и деньгимимо казны идут. А тут убийство. У нее потребовали вернуть тебя в полицейский участок.Сама понимаешь, лишние проблемы ей ни к чему. Эх, девонька, как же ты глупо-тосвоей жизнью распорядилась. Зачем ты убила?