Вот только щенка перед ним не было. Зато был огромный рыседав, покрытый густой жесткой шерстью, которую даже клыки горной рыси не сразу прокусят. Он лишь фыркнул, даже не отрывая головы от своей миски. Его подруга — тоже из породы рыседавов, но немного помельче и с более светлой шерстью — лишь звонко тявкнула на непрошеного гостя и игриво потерлась о бок своего самца. Она ждала, когда тот наестся и оставит ей немного мяса.

Увы, куда уж ему тягаться с натасканным на рысей убийцей? Старому, плешивому кобелю, который и видит-то уже с трудом? Но из миски пало так соблазнительно, что пес решил рискнуть. Подойдя еще ближе, он снова припал к земле и угрожающе зарычал. Горловое рычание, непрерывно издаваемое на одной низкой ноте, отвлекало огромного пса от трапезы. Нет, он не боялся, просто неестественно долго рычала эта наглая облезлая собака. С неохотой оторвавшись от миски, он повернулся в сторону зарвавшегося пса.

Но пса там не оказалось. На его месте стоял и угрожающе рычал большой… нет, скорее даже громадный, зверь, подобных которому рыседав не видал никогда в жизни! Вдвое крупнее самой черной рыси, покрытый иссиня черной шерстью и… С тремя головами! Самец оторопел. Нет, разумеется, он не боялся, просто глупо было связываться с этой странной тварью из-за какого-то жалкого куска недоваренного мяса. Или из-за трусливой самки, которая забилась под телегу, и тихонько там повизгивает.

Приняв решение, охотник высоко задрал хвост и, коротко тявкнув, мол: «Сам доедай эту тухлятину», — гордо удалился со двора на плохо гнущихся лапах. Следом за ним, двигаясь вдоль забора, выскочила и самка.

Довольный собой, старый пес подошел к трофейной миске и с огромным наслаждением вдохнул аромат мяса. Пусть даже немного недоваренного, тем более, что именно из такого мяса придворные повара нарезали палочки для изысканного трюхенорского салата, который ныне покойный король просто обожал. Так что перед ним, считай, с королевского стола блюдо. С довольным урчанием пес вгрызся в мясо, и укрывавшая его иллюзия медленно растаяла…

…Айвен замер, так и не донеся ложку до рта. То есть до носа.

— То есть как это? Или у вас это семейное, отраву в еду подсыпать?

— Да ты не волнуйся, я образно выразился. Убивать мы будем твоего мантического приват-двойника. Слыхал когда-нибудь о колдовских ритуалах племен Черного Континента? Так вот, они способны превратить человека в послушное животное или поднять зомби, используя глиняных или восковых кукол. Правда, там есть еще множество связанных с этим ритуалов, обращающихся к потусторонним силам, но мы с тобой жрать ядовитые грибы и приносить кровавые жертвы не станем. Хватит и обычного гомункула.

— И?

— Скопирую на него твою мантическую структуру, свяжу нитью Судьбы, накачаю маной и оживлю. А потом мы его убьем.

— Зачем?

— Попробуем сбить темных со следа. Увидев и почувствовав твою смерть, они вполне могут и прекратить тебя преследовать.

— Угу. И первый же дарк, который попытается своим мечом отковырять гомункулу руку поймет, что его обманули.

— Обычно после смерти носителя Печати разрушаются, так что причин терзать твое бездыханное тело у них не будет. — пояснил чародей, — К тому же… Ты как предпочитаешь погибнуть — сгореть в пожаре, или утонуть в глубоком озере? А может, ты хочешь, чтобы тебя растерзали голодные крысы?

— Лично я бы хотел погибнуть в бою, сражаясь с очередным героем-выскочкой за принадлежащий мне трон всего мира. В день своего двухсотлетия, — пробурчал юноша.

— Значит звери, — согласно кивнул Мэт и пододвинул к нему тарелку с вареными раками, — На вот, попробуй. По-моему, они просто восхитительны!

— Что-то мне кусок в горло не лезет. Я, конечно понимаю — гомункул, подобие, все дела… Вот только про шаманские куклы я тоже кое-чего слышал. И знаю, что случается в таких случаях с оригиналом. Учитывая, что оригиналом придется стать мне, то…

— Расслабься. Я же не буду сам проводить обряд, а специалиста раньше Хеона нам не встретится. Так что поживи еще маленько.

— Спасибо за ваше великодушие, лэр! — в шутливом поклоне склонился Айвен.

— Между прочим, согласно этикета, перед графом нужно кланяться на полпальца ниже.

— Кабброво семя, ты что — граф? Настоящий живой граф?

— Можешь меня даже ущипнуть, только сперва руки вымой.

— Да ладно, что я, графов никогда не щипал, что ли? Можно подумать, что у графьев ни карманов ни денег не водится. Правда, прямо перед собой, да еще и живьем — впервые вижу.

— Любопытно, а когда это ты успел насмотреться на неживых графов?

— Пиявку тебе под язык! На фамильных портретах видел, которыми стены украшают.

— Разумеется, в домах с картинами, на которых графья нарисованы, ты бывал только ночами или в отсутствие оригинала дома? Я прав?

— Догадаться несложно.

— Ладно уж. Иди, собирай свои вещи и спускайся к конюшне. Надеюсь, ты умеешь ездить верхом?

— Тебя какой ответ больше устроит: честный, или что умею?

— Значит, научишься. Уверен, что во время нашего путешествия ты приобретешь немало полезных навыков. И отучишься от дурных привычек. Например, шарить по карманам своего собеседника.

— Все равно у тебя там ничего нет. Так даже не интересно.

— Просто я знал, к кому шел. И вообще, из-за этой дурацкой привычки тащить все, что плохо лежит или не слишком крепко хозяин держит, ты и оказался в тюрьме…

— Эй! Погоди-ка, разве я тебе рассказывал, из-за чего очутился в Боргарде?

— Нет, но догадаться не так уж и трудно.

— Надеюсь, ты мне коня подобрал поспокойнее?

— Увидишь, — уклончиво ответил Мэт, — хороший конь. Уверен, что вы подружитесь.

Собрался Айвен быстро и вскоре же стоял возле конюшни, со своими нехитрыми пожитками: парой сумок да небольшой коробкой. Настроение у него, не взирая на утихнувшую боль, было прекрасным.

А потом геомант вывел из конюшни лошадей.

— Тысяча совокупляющихся каббров, только не это!

На первый взгляд, в лошадях не было ничего не обычного. Впрочем, и на второй тоже, но юноша не зря столько лет провел в воровской среде. Конокрадов воры недолюбливали, но иногда приходилось и с ними иметь дело. Так что волей-неволей, но в дорогих породах лошадей разбираться ему пришлось научиться.

— Это же!..

«Хрум», — раздался сухой хруст, когда одна из лошадей вытянула шею в сторону стоящей неподалеку телеги и без усилий откусила от нее солидный кусок. От деревянной телеги…

— …хрум-скакун, — убитым голосом закончил вор.