Каин содрогнулся, плечи его опустились. Он старалсясдержаться, но в глазах защипало, горячие слезы побежали по щекам.

— Мой грех, — проговорил он с трудом, подборокначал прыгать, — больше, нежели можно снести! Я осознаю, что он настолькотяжел, что ему нет искупления.

— Да, — согласился Голос, — твой грех тяжел.

— Я признаю Твою волю, — выговорил Каин струдом, — обрекающую меня стать скитальцем, но слишком велико данное мне наказание,и снести его невозможно, и всякий, кто встретится со мной, убьет меня.

Голос сказал резко:

— Я никогда… никогда!.. и никому не даю такогонаказания, которое нарушитель законов не может вынести.

— Но меня убьют, — ответил Каин сотчаянием. — И даже Ты не насладишься местью. И не сделаешь мое наказаниепримером.

Голос грянул:

— Нет! Убийства запрещены. Это первый запрет убийства вэтом мире… И еще, мщение — это только мое право. Я отомщу за любогонесправедливо обиженного! Только я. А человек мстить не имеет права.

— Но как люди удержатся от желания меня убить?

— Я дам тебе особый знак, — сообщил Голос. —И никто не тронет тебя. А тому, кто все же убьет, — тому воздастсявсемеро. Тебя будут видеть и узнавать издали. Я возложу на тебя свою печать, иникто тебя не тронет. Иди свободным. Обещаю, тебя не убьют сразу. Семьпоколений будут ждать с местью за смерть Авеля. А потом тебя убьют.

Каин спросил тупо:

— Куда мне идти?

Голос сказал горько:

— Человеку дана свобода выбора… сколько раз я этоговорил! И сколько еще скажу…

— Понял, — ответил Каин угрюмо. — Я ухожу. Новсе равно… Ты считаешь, что я виновен, но все равно скажу, Ты должен былпринять и от меня жертву! Мало ли что я замыслил. Я же тогда еще не сделал. И,может быть, не сделал бы вообще… Ладно, я ухожу отсюда.

— Чего нельзя делать, — произнес Голос, — неделай даже в мыслях. Иди. И отныне — не останавливайся. Ты раскаялся, и… явижу, что твое раскаяние искреннее, хотя ты и страшишься его произнести вслух.Потому я снимаю с тебя половину наказания.

— Какую?

— Земля, — объяснил Голос, — по-прежнемудолжна разверзаться под тобой, но ты отныне избавлен от доли вечного скитальца.Это значит, что со временем тебе будет позволено выбрать для себя какое-либоодно место. Иди!

Тело Авеля обнаружил его ручной волк. Он оставил овец ипримчался на поле, там тормошил и облизывал Авеля, потом прибежал к дому Адамаи горестно завыл.

Ева позвала Адама, тот пришел по обыкновению хмурый, хотелуже бросить в волка камнем, но тот отбежал и снова завыл, да так горестно, стакой жутью в голосе, что Ева закричала взволнованно:

— Адам, я боюсь!..

— Да ладно, — ответил он раздраженно. — Надосказать Авелю, чтобы привязывал там у себя. А то бегает, людей пугает…

— Адам, с детьми случилось что-то страшное!

Адам оглянулся, вся долина за его спиной заставлена домами,где живут семьями не только их дети, но и дети их детей.

— Ты имеешь в виду… Авеля?

— Да!

Он посерьезнел.

— Поспешим тогда. Эй, Шешель, веди!

Волк понесся, постоянно оглядываясь на них, но Адам неотставал, а когда Ева запыхалась, легко подхватил ее на руки и побежал, почтине чувствуя ее веса.

Когда они наконец догнали волка, тот уже сидел у трупахозяина, скулил и лизал ему лицо, пытаясь разбудить.

Ева охнула и опустилась на землю без чувств. Адам стиснулкулаки, ноги подкосились, он встал на колени перед неподвижным телом сына.

— За что? Почему?

Но он уже знал ответ, вспоминая лицо старшего сына, его гневна Авеля, которому все доставалось легче, жилось проще и который оставалсялюбимчиком отца и матери.

Ева очнулась, сразу же залилась слезами. Адам поднял ее и,обняв за плечи, повел обратно в поселок, чтоб ее женское сердце не разорвалось,когда мертвый сын все время перед глазами. Волк остался у трупа хозяина иникого не подпускал, ни хищных птиц, ни зверей, ни людей.

Не переставая рыдать, Ева раздирала на себе одежды,исцарапала лицо и закричала, подняв лицо к небесам:

— Почему? Почему Ты позволил Каину убить Авеля?..Почему?

Адам прижал ее к груди, гладил по голове, как ребенка,баюкал, утешал, хотя у самого в глазах темнело от ярости и гнева. Перед глазамивсплыло лицо Авеля, ясные глаза и то, как он смотрел на жертвенник.

— Он жесток, — проговорил он с трудом, — я незнаю, чего Он хочет, пути Господа неисповедимы. Но я знаю, за что Он обрекАвеля…

— За что?

— Нельзя так смотреть на жертвенный огонь, —произнес Адам мрачно. — просто нельзя.

— А как он смотрел?

Он проговорил с трудом, чувствуя, как щиплет глаза, а взорзатуманивает слеза:

— Надо было скромно удалиться, но Авель стоял исмотрел, гордясь тем, что он оказался лучше брата! Он получал удовольствие отсозерцания сияния силы Всевышнего, которая приняла его дар, а от приношениябрата отвернулась. Он наслаждался превосходством над братом, а это недопустимо.

— Но все равно, это жестоко!

— Жестоко, — согласился Адам. — Авелю нельзябыло наслаждаться… особенно в виду старшего брата, что могучая небесная силаего возвысила, а брата унизила… Но позволять за это убийство?

Он передал Еву в руки выбежавшим навстречу встревоженнымдетям Авеля и Каина. Ее увели, утешая и уговаривая, Адам вскинул к небу кулаки.

— За что? За что Ты мне мстишь до сих пор? Столько летпрошло!.. Все еще не насытишься местью?

В тучах блеснул свет, в землю уперся сверкающий луч, похожийна замершую молнию, из него вышел Рафаил, лицо грустное и полное сострадания.

— Адам, — проговорил он, — мое сердце тожервется, ибо никого из ангелов нет ближе к людям, чем я. Я понимаю твое горе, ноне хули Творца, ибо каждый пожинает то, что посеял.

Адам вскричал в муке:

— Но зачем? Зачем это все?.. Ведь Он Всесильный! Почемусразу не сотворил людей могучими, мудрыми, сильными, никогда не знающими страхаи сомнений?.. Разве не мог сразу вдолбить в меня ориентиры насчет добра и зла,дабы я не делал таких ужасных ошибок?.. Почему нужно было Каину убиватьАвеля?.. Он ведь создал солнце, звезды, небо, весь этот мир… почему не создалтакую малость?

Рафаил вздохнул и ответил с великим сочувствием и скорбью:

— Адам, ты же знаешь, Он не ответит.

— Почему?

Рафаил вздохнул.