Фрэнк отшатнулся, как от пощечины. Вскочив, он ударил кулаком по телевизору, на экране которого по-прежнему шли помехи.

– Не знаю я, о чем он говорит! В том-то и дело! Сплошные загадки. Денег ему не надо, козырей у меня нет, но при этом я как-то должен показать ему искренность. Чушь собачья! – Он погрозил телевизору кулаком.

– Ведете ли вы какие-нибудь дела сомнительного толка? Что-то, что требует незамедлительного решения? – задал Боксер заготовленный вопрос.

– Да все, чем я занимаюсь, – сомнительно! Строительство, энергетика, машиностроение… даже чертов крикет! Решать различные вопросы приходится постоянно.

– А в данный момент? – настаивал Боксер. – Есть проекты, судьба которых зависит от ваших действий? Можете сделать что-то, что докажет похитителю вашу искренность?

– Да я не знаю даже, что значит эта его искренность!

– То, что многие политики и бизнесмены так здорово изображают, когда хотят добиться своих целей, – едко заметила Исабель. – За исключением тех случаев, когда быть искренним действительно необходимо.

– Ха-ха, как смешно, черт побери! – вспылил д’Круш. – Бизнесмены создают для людей рабочие места, двигают торговлю и экономику, а их всегда выставляют злодеями, ищут в их действиях корысть. Да любой человек на моем месте будет стремиться достать товар со скидкой, выкупить по дешевке жилье, за которое владельцы не смогли погасить ипотеку, или приобрести фабрику, если знает, как сделать ее прибыльной и обеспечить доход акционерам.

– Хочешь сказать, твоя основная мотивация – обеспечить доход акционерам? – продолжала наседать Исабель. – Врешь! Об этом-то Джордан и говорит! Плевать ты хотел на акционеров и их доход. Тебе лишь бы побольше денег положить в свой карман, забраться повыше в списке «Форбс». Хочешь быть первым во всем, и тебя не волнует, скольких людей придется втоптать в грязь на пути к цели. Ты даже в собственной жестокости признаться не можешь!

Голос Исабель сорвался, пальцы нервно забарабанили по стеклянной поверхности кофейного столика.

Все выпустили пар, и в комнате повисла тишина. Боксер решил не вмешиваться в разговор, надеясь, что это поможет разрядить ситуацию. Взрыв эмоций не удивил его. После просмотра жуткого видео с инсценировкой казни, а особенно после душераздирающей сцены с заползающей под кровать Алишией, ждать можно было и не такого.

– Что насчет тех трущоб, о которых ты говорил в субботу? – вспомнила вдруг Исабель. – Протесты их обитателей показывали на чертовом Би-би-си, как ты выразился.

– А что насчет них? – огрызнулся Фрэнк.

– Против чего выступили люди? – спросил Боксер.

– Против бульдозеров! Трущобы заполонили центр города, а эти недоумки считают, что так и надо!

– Он хочет сказать, что люди бунтуют, потому что бульдозеры сносят их жилье, а беднякам некуда идти. – Голос Исабель звучал уже более спокойно. – Многие из них жили там всю жизнь. Это их дом… Если можно так выразиться.

– Да есть у них куда идти, просто они не хотят! Предпочитают жить в гадюшнике в центре города, чем перебраться в новую квартиру в нескольких кварталах оттуда.

– Квартир на всех не хватит. Помимо этого, многим придется искать новую работу – нельзя же оборудовать в обычной квартире гончарную или ткацкую мастерскую! Даже если дать им жилье бесплатно, потом за него все равно придется платить. Например, за пользование лифтом. Старушки, которых поселят на пятнадцатом этаже, наверняка это оценят.

– Ладно, ладно, не время ругаться. – Боксер жестом призвал всех успокоиться. – Я отправлю диск в «Щит» и позвоню Мартину Фоксу. Фрэнк, подумайте, как можно решить возникшую проблему. Мы с Исабель не настолько хорошо ориентируемся в вашем мире.

– Просто в его мире не существует слова «искренность», – устало бросила напоследок Исабель.

Боксер еще раз примиряюще махнул рукой и вышел из комнаты.

Мерси и Пападопулос сидели в припаркованном позади фургончика криминалистов «форде-мондео», напротив дома на Грейндж-роуд. Джордж отчитался об убийстве Джима Пакстона.

– Его соседка что-нибудь слышала? – спросила Мерси.

– Я ее не допрашивал. Из разговора узнал, что она работает в колл-центре, занимается привлечением средств в благотворительные организации. Возвращается поздно и сразу ложится спать, за исключением тех случаев, когда не ночует дома. Я бы тоже не хотел ночевать на такой свалке. Она даже не знала, что Джим купил новый телевизор. Кажется, в среду.

– Где она была в момент убийства?

– Смерть Джима наступила между двумя и четырьмя часами ночи в воскресенье одиннадцатого марта. Девушка сказала, что была на вечеринке в Бермондси и вернулась домой около семи утра. Эту информацию проверяют. А здесь что произошло? Неужели никто ничего не видел и не слышал?

– Сосед слышал хлопок, не обратил внимания. Обычная история.

– Шутишь?

– А что такого? Мы же не в Афганистане.

– Всего один выстрел?

– Стрелял молодой парень; если верить документам – Виктор Скалли. На его пистолете не было глушителя.

Один из судмедэкспертов постучал в окно. Мерси опустила стекло.

– Мы нашли пулю, выпущенную из пистолета Виктора Скалли, а также кровь, не принадлежащую ни одной из жертв. Полагаем, в доме находились еще двое, один из них был ранен.

– Сможете провести анализ ДНК?

– Разумеется. Уже направили образец в лабораторию.

Мерси позвонила Мейкпису и попросила поторопить экспертов с анализом. Затем набрала номер Нельсона и договорилась о новой встрече.

Они встретились с осведомителем в пабе «Старый Джордж» на Бетнал-Грин-роуд. Нельсон сидел в полумраке, уткнувшись носом в пивную кружку, и выглядел старым, как само заведение, в котором не было ничего примечательного, кроме огромного телеэкрана, сцены и унылых зеленых занавесей. Пападопулос заказал в баре имбирный эль и тоник.

– Гуляем сегодня? – подмигнул бармен.

– Уговорили, – отозвался Пападопулос. – Давайте двойной «Бритвик оранж» со льдом и лимонадом и зонтики не забудьте.

Он вернулся с напитками к столу.

– Только что говорил с Фредом Скалли, – начал Нельсон. – Он просто раздавлен. Дочка его умерла от менингита, так что сын был единственной отрадой Фреда. Ужасно. Теперь у него никого не осталось.

– Как Вик там оказался? – Мерси постаралась проявить участие. – И где раздобыл пистолет?

– Фред поверить в это не может. Не знал, что у сына есть оружие, и подумать не мог, что Джек Обер промышляет такими грязными делами. Но времена сейчас тяжелые, всякое случается.

– С женой и дочерью Джека ты не говорил?

– Позвонил Руби сразу же, но она не брала трубку. С вами они разговаривать не станут, зуб даю.