хозяйка Мирина сошла к вечеру из своих покоев и теперь восседала во главе стола, молчаливая, степенная, ела неспешно.

– А где же твой кривоватый охранник, волхв? – спросила как бы между делом.

– У него жена вот-вот должна рожать, потому и пошел проведать.

– Хорош охранник, – только и молвила Мирина.

– Ага. Если бы я думал сбежать, уже давно бы скрылся, – отправляя в рот очередную ложку ухи, отозвался Озар. – Да только вот он я. Рады вы этому или нет.

Ему никто не ответил, но Озара это не обескуражило. Понятно, что доглядник в своем доме мало кому радости доставляет. Подняв глаза, волхв встретился взглядом с ключницей Ярой и прочитал в нем некое сочувствие. «Нечего жалеть меня, милая, – подумал он. – Сегодня я здесь, завтра поминай, как звали. Но дело свое я все же сделаю. И кому-то это очень не понравится».

Где-то вдали прогрохотал гром. Озар видел, как Тихон посмотрел в ту сторону и перекрестился. Так же, но с какой-то неуверенностью, перекрестился и Лещ, Голица и еще кое-кто из челядинцев в нижнем конце стола тоже сотворили знамение. Понятное дело, слугам нравится, что с принятием крещения их всех как бы и не полагалось рабами считать. Но ни братья Колояровичи, ни Мирина этот жест не повторили. Только когда трапезничать садились и Тихон прочел молитву, все выслушали ее, прежде чем начать есть.

И тут, уже отставив тарелку, Мирина сказала:

– Радко, дело к тебе есть.

Парень чуть не поперхнулся, поднял на нее глаза, посмотрел настороженно.

Мирина аккуратно вытерла платочком губы. Сидела в расшитом повое, хотя, как вдовица, вроде и не должна была так наряжаться. Но эта красавица не утруждала себя придерживаться траура дома, вон серьги блестят, бусы на груди в три ряда.

– Хватит тебе, Радомил, от дела летать. Мне помощь нужна, поэтому пойдешь завтра в наши лавки, заглянешь в склады, все проверишь. Творим тебе все укажет и пояснит. Так, Творим?

Тот, не глядя на хозяйку, согласно качнул головой в меховой шапке. Не снимал ее и за трапезой, даром что к вечеру опять душно было.

Мирина продолжала:

– Хочу, чтобы ты проследил, как готовят склады к приему соли. Не на этой седмице, так на следующей должны прибыть наши ладьи из Корсуня, вот и погляди, чтобы все было готово. Также надо будет договориться, чтобы места на Почайне к тому времени были свободны, дабы нашим стругам было куда пристать. Слышишь, надо договориться и дать залог, чтобы иные суда наши места не занимали. У Творима другие дела сейчас, вот и поручаю тебе.

Творим за все это время слова не молвил, не встрял. Хозяйка говорит – он должен лишь слушать и принимать к сведению. Надо же, а ведь уверял, что краса эта без его слова нужного ни одно дело не решит. Она же, как отметил Озар, все верно и толково говорила. И вспомнились табличка и абак на полоке в верхней светлице. Ох и Мирина! При муже была пава павой, а как жизнь заставила, решила взять управление в свои руки. И Радко вон как на нее смотрит. Никакой угрюмости, а как будто даже с восхищением… или удивлением.

А вот Мирина на него не глянула до последнего момента. Ложку свою вытерла, поправила нитку блестящих бус на шее. Но, так и не получив ответа от парня, все же бросила в его сторону быстрый взгляд.

– Справишься?

Радко отвел глаза. Слова не сказал, но кивнул.

– Теперь к тебе дело, Лещ, – так же спокойно, не меняя тона, обратилась хозяйка к челядинцу. – Жуяги не стало, а надо, чтобы кто-то за лошадьми ухаживал. У нас дворовых не так уж много, поэтому нужно будет сходить на Подол и поговорить с лошадниками. Может, кто кого и присоветует для найма.

Но не успел Лещ отозваться, как Озар поднял руку, привлекая к себе внимание.

– Этого делать не следует, госпожа. Пока идет дознание, тут лишние люди ни к чему.

Мирина бурно задышала, по блестящим бусам заскользили отсветы огня от стоявшей рядом плошки.

– Указывать мне будешь?

– Приходится.

Он чувствовал на себе множество взглядов, но продолжал невозмутимо доедать остатки ухи, заел пучком укропа и посмотрел на собравшихся. Многие отвели взгляд, но Мирина по-прежнему смотрела на него. И Озар молвил как можно приветливее:

– Ты пойми меня, хозяюшка, у вас в доме убийца обитает. Вы все знаете друг друга – мне же надо увидеть в каждом из вас то, что иные не замечали. И выяснить, кто может быть злодеем. Если же новые слуги начнут под ногами крутиться, сложнее будет. Или вы сами не хотите узнать, кто среди вас зло сотворил? Тогда мне придется донести Добрыне на ваше самоуправство. Дескать, мешаете дознанию. А уж он, поверьте, иначе с вами разберется. Надобно ли вам это?

Возникла пауза. Сидевшие за столом стали переглядываться, но тут же отводили глаза, словно боялись заметить в ком-то из челядинцев что-то опасное.

– Мы можем скотника Медведко к лошадям приставить, – подала голос Яра. Сказала это спокойно и со знанием дела. – Людей у нас куда меньше, чем у того же соседа Хована. Но ведь обычно всегда справлялись.

– А и в самом деле, отчего на вашем хозяйстве так мало людей? – спросил Озар. – Я сегодня мимо усадьбы Хована прошел – там людей двор полон, как колос зерен. А у вас…

– У нас только те, кто нужен, – подал голос Вышебор. – Дольма не желал садить за стол столько ненужных ртов. И в том я с ним согласен. Вот погоди, когда корабелы наши прибудут, тогда и у нас шумно и людно будет. А кормить всякую захудалую родню и челядь, какой только подавай кормежку… Нет, тут Дольма был прав.

– Да и тебе, ведун, пришлось бы непросто, если бы у нас челяди расселилось столько же, сколько у Хована, – весело подытожил Радко. – С кем бы только толковать да вызнавать всякое не пришлось. Умаялся бы.

Озар отметил, как эти двое сразу сплотились, когда надо было честь семьи поддержать. Но о другом подумал. В стольном граде и впрямь было принято кормить немало прихлебателей и приживалок, чтобы тем самым показать, сколь ты богат и хлебосолен. Дольма же этим похвалиться не мог. Выходит, скуп был. Или рачителен? Вон же говорят, что скоро его корабелы прибудут.

Зарницы вспыхивали где-то вдали, небо с востока светлело, а на западе ходили тучи. Накроет ли снова ливнем Киев-град или гроза пройдет стороной?

Радко сидел на ступеньках крыльца и при свете масляной