— Да, ты же мне сам тогда в офисе сказал…

— Я такого не говорил, — округлил глаза Ярик.

— Ну как же? — не сдавалась я, начиная понемногу чувствовать себя полной дурой. — Ты начал говорить, что Саша раньше отжигал не по-детски, а сейчас у него только одна любовница. Потом вошёл Корсаков и нас прервал. Помнишь?

Если он сейчас скажет, что мне всё приснилось, я точно стукну его чем-то тяжёлым!

Но Ярик не спешил с ответом. Вместо этого он моргнул раз, другой и неожиданно начал дико хохотать. Я воинственно сдвинула брови на переносице, продолжая сверлить его взглядом. Да что тут смешного-то? Стало как-то неуютно. Я выкинула раздражённо прочь недокуренную сигарету и скрестила руки на груди, наблюдая за реакцией парня.

— Яр, прекрати!

— Ой не могу…

Казалось, ещё немного и Ярослав захрюкает в порыве веселья. И это раздражало меня ещё больше. Идиотизм какой-то, честное слово! Пора уже всем поговорить начистоту и заканчивать этот театр абсурда.

Наконец Мереминский оборвал смех, и чуть отдышавшись, продолжил:

— Лиз, единственная любовница, которая сейчас есть у Корсакова — это его работа.

Глава 48

Значит… всё, что я себе надумала — это неправда?

Я хотела в это поверить, и в то же время безумно боялась. Я ведь из тех людей, у которых не бывает абсолютного счастья. Всегда есть какое-то «но» или подвох.

— Собственно этот факт и подводит меня к началу истории, — тяжело вздохнул Ярослав.

Огромной силой воли я заставила себя отмереть и внимательно посмотрела на Мереминского.

— Это правда? Ты точно не шутишь?

— Могу поклясться на крови, — проворчал Ярик, снова доставая носовой платок. Губа будто в подтверждении его слов начала опять кровоточить. — Или поверишь на слово?

Я кивнула и не смогла скрыть смущённой улыбки. Да что там улыбка, мне казалось, ещё немного и я воспарю от радости!

Совсем незаметно мы дошли до Ленинградской — главной пешеходной улицы Самары, которую многие жители города сравнивали с Арбатом в Москве. Пройдя мимо забавного памятника Дяде Стёпе, мы нашли одну свободную лавочку и тут же поспешили её занять. Ночь была далеко не самой тёплой, но гуляющий по Ленинградке народ это не останавливало. Вдали, через несколько домов от нас играли уличные музыканты. Я чуть напрягла слух, чтобы расслышать слова, которые уносил куда-то в ночь весенний ветер. Что-то из старенького и до боли знакомого.

Сердце бьётся вновь, а думал нет его…[1]

— Вы такие смешные оба, — тяжело вздохнул Ярик. — Ты почему-то поверила в какую-то любовницу. Сашка повёлся на историю с подкатом, и который день ходит от ревности на стенку лезет. Честное слово, вас как детей можно обвести вокруг пальца!

— Значит ты это всё специально подстроил??! — мой голос задрожал от гнева. Жаль только я сейчас никуда не могу его выплеснуть. Ну не бить же в самом деле и так изрядно покалеченного человека?

— Я, — не скрывая своего довольства подтвердил Мереминский. — Специально, преднамеренно и положа руку на сердце — ни капли в этом не раскаиваюсь.

Руки зачесались ещё сильнее. И аргумент о том, что Мереминскому и так уже изрядно наваляли, понемногу терял свою актуальность.

— Так! Не надо тут на меня смотреть убийственным взглядом! Да, мне пришлось вот так проверить и тебя и Сашку. Но я действовал в интересах друга. И можно сказать совершенно бескорыстно. Ну или почти бескорыстно…

— Господи, да ты можешь уже наконец нормально всё объяснить??! — не выдержала я, невольно повышая голос.

— Лиз, дай ему шанс, — Ярик моментально становится серьёзным. Поднимает на меня глаза и смотрит будто прямо в душу. — Сашка хороший парень, которому в последнее время не очень везёт. А судя по тому, как он среагировал на мою проверку, ты ему и правда небезразлична…

Вот такого поворота событий я точно не ожидала!

— Корсаков — уникальный человек. Здания он строит классные, это факт. Но при этом он совершенно не в состоянии построить нормальные отношения, — вздыхает парень и вновь тянется к сигаретам. — Вечно выбирает не тех, кого надо… Не могу сказать, что он раньше из-за этого сильно страдал. Сама понимаешь, молодость, глупость, и погулять хотелось, да и не до серьёзных отношений было…

— Ну вот пусть и гулял бы дальше. Я тут причём? — слушать про похождения юного Корсакова у меня абсолютно нет никакого желания!

— Может и гулял бы, — соглашается Ярик. — Только вот больше не гуляется… Роман Викторович, отец Санька, отошёл от дел по состоянию здоровья. Вся компания перешла в управление Сашки, но не полностью. Там свои мутки с советом директоров, углубляться не буду. Крови пьют много, ответственность большая. А Корсакову надо доказать, что ему можно полностью доверить холдинг. Проект «Корсар» — это очень важный этап для окончательной передачи ему всех полномочий. К ни го ед. нет

— Так может и не надо ему сейчас распылять внимание по всяким пустякам вроде личной жизни? — усмехаюсь я.

— Лиз, то, что он в последние годы так ушёл с головой в работу — это не нормально. Для него не нормально. Я прекрасно помню, каким он был раньше. И я очень не хочу, чтобы Санёк в итоге угробил своё здоровье, как и его отец.

— И ты думаешь, что наличие серьёзных отношений как-то исправит его трудоголизм?

— Не исправит, не искоренит, но точно поможет найти баланс. Раз уж мой разгульный образ жизни его больше не прельщает, то ведь можно попробовать пойти другим путем?

— Как завещал дедушка Ленин?

— Именно, — усмехается Мереминский. — Лиз, ты ему действительно очень нравишься. Я никогда не видел его таким, как сегодня, честно! Но по части серьёзных шагов, Сашка сейчас может быть настоящий тормоз. Немного подрастерял наш Дон Жуан форму…

Да ну? Что-то я особой медлительности у Александра третьего не заметила. Не из тех, конечно, кто дубинкой по голове и в пещеру, но вполне себе уверенный и целеустремлённый товарищ.

— Добрый ты, однако, — у меня в ответ вырывается лёгкий смешок.

— Не спорю, я — добрейший души человек. И Саню я знаю, как облупленного. Он может быть и самоуверенным и наглым упрямым бананом, но после того случая с Шакуровой, во всём что касается женщин, наш Ромео теперь проявляет некую осторожность. И я его не виню, — слегка пожимает плечами парень. — Тут любой бы на его месте в запой ушёл, а он… только с головой в работу. Но ты-то другая, Лиз…

— Кто такая Шакурова? — фамилия кажется мне смутно знакомой. Это и есть то самое неприятное прошлое Александра третьего?

— О