Кажется, я и правда тем утром купила себе студию…

Ничего больше. Просто купила студию по выгодной цене. Гордость в обмен на детище всей свой жизни.

Еще никогда я не чувствовала себя такой растоптанной.

Лариса

Знаете, а с этим можно жить. Тщательно оттереть себя мочалкой в душе, сделать маску для волос и жить дальше.

В конце концов, каждый из нас получил своё. Матвей – секс. Я – студию.

Так я думала ровно неделю и три дня. Пока на мое занятие не пришла Василиса. Нет, девушка не вызывала у меня раздражение или приступ ревности. Скорее жалость. Ей предстоит прожить жизнь с человеком, который любит только деньги и власть, а её просто использует, чтобы подняться на новый уровень.

И, признаться честно, я начала переживать, когда на занятие пришла Аня. Она демонстративно прошла мимо Василисы, задев её плечом, и встала в противоположном конце зала.

Само занятие прошло спокойно, но стоило мне войти в свой кабинет и кликнуть на рычажок электрического чайника, как началось веселье.

В кабинет ворвалась запыхавшаяся Дина.

– Лариса, скорее! Там в раздевалке драка!

– Драка?

Я выскочила из кабинета и рванула следом за Диной. Мои нехорошие предчувствия подтвердились. Аня и Василиса на одной территории ужиться не смогли. Еще за дверью я услышала знакомые голоса.

– Тварь! Из-за тебя он мучается! Ненавижу!

– Сам виноват! Не надо было меня обманывать!

– Твой отец ему итак все ребра переломал! А ты, принцесска вонючая, еще издеваешься!

– АААА!

Открыла дверь и застала классическую сцену женской драки. Покрасневшая от гнева Анька в порыве ярости таскала Василису за светлые растрепанные волосы. Та верещала. Остальные девочки боялись соваться и тихо прижались к стенам.

– Вот! А перед Ларисой тебе не стыдно?! – рявкнула Анька, резко повернув пискнувшую Ваську покрасневшим лицом ко мне. – А перед Толиком, который столько раз тебе говорил одуматься, а ты назвала его предателем и из жизни выкинула? – дергала её в разные стороны, как куклу. – Всё потому, что не по-твоему получилось. Да, зараза? Как же ты меня достала, гребанная принцесса! Только и можешь, что всем жизнь портить!

– Аня! Хватит! – крикнула я так, что аж горло заболело. – Отпусти её! Что за детский сад вы тут устроили, ей богу?

– Воспитательная беседа, – фыркнула Анька и оттолкнула от себя Василису. Та пошатнулась и налетела прямо на меня. С трудом вместе устояли на ногах.

– Василиса, пойдем ко мне в кабинет. Аня, дождись меня, пожалуйста. Нам тоже надо поговорить.

– Дождусь. Дождусь, чтобы еще раз эту дуру об стенку приложить! – рыкнула девушка уже мне в спину.

Чувство вины боевую сестру Матвея не мучило. Я же с ума сходила от беспокойства. Что там происходит? Что значит все ребра переломал? Сердце задрожало и рванулось куда-то далеко. С трудом удержала его в границах грудной клетки и увела Василису в кабинет.

Та тихонько вошла и села на диванчик, зябко поежилась. Как-то странно она притихла.

– Ты в порядке? Чай будешь? У меня как раз вскипел.

Над металлическим чайником поднимался пар. Я достала из стола кружки и заварила нам немного мелиссы. Она последнее время стала для меня единственным спасением от плохих снов и грустных мыслей. Василиса же сейчас была в шоке, ей не повредит немного успокоиться.

– Держи. Осторожно, горячий, – поставила на низкий столик чашку.

– А ты в порядке? – спросила Василиса убитым голосом.

– Что? По-моему, это тебя только что оттаскали за волосы в раздевалке, – пожала плечами и отошла к своему столу, чтобы взять еще одну чашку.

– Анька, когда мы начали ругаться, сказала, что я делаю тебе больно. Сказала, что ты его любишь.

Рука дрогнула. Чашка с тихим звоном опрокинулась на стол и залила бумаги. Что я должна ей ответить? Это её жених, в конце концов. Какой бы расчет там ни был на самом деле.

Убрала со стола телефон и скинула бумаги на пол, позволив чаю растекаться по столешнице.

– Это не имеет значения, – голос не дрогнул. Кажется.

– Как раз имеет, – серьезно произнесла девушка и подошла ко мне.

Так мы вдвоем и стояли, рассматривая дымящуюся лужицу на столе. Как будто в ней можно было найти ответы на вопросы, которые нас интересуют.

– У тебя через два дня свадьба. Зачем задавать вопросы, если не хочешь знать ответы?

– Свадьбы не будет, – короткая фраза уколола куда-то между ребрами. – Я его брошу. Мне не нужен муж по принуждению, особенно такой, который постоянно смотрит в сторону. Последнее время он еще при виде меня морщится, как будто видит отвратительное насекомое. Они все сейчас так делают: Матвей, Анька и даже Толик.

– Почему? Ты же не виновата в том, что он хотел тебя использовать.

– Зато виновата в том, что три недели мщу ему за это. Он еще тогда пришел ко мне и к отцу, просил разорвать помолвку. Но я решила, что буду мучить его до последнего. Он заслужил. Охранники отца избили его сильно, только на прошлой неделе врач разрешил снять корсет. Три ребра сломали, – девушка спокойно перечисляла все злоключения Матвея Власова, – а я его таскала по всяким организаторским глупостям, чтобы помучился. С Толиком поссорилась. Он просил меня прекратить, а я отказалась. Разозлился и больше не звонит. Я скучаю очень.

– И чего ты от меня хочешь? – устало выдохнула.

Мне эта история совсем-совсем неинтересна, да. Совсем. Мне плевать, кто и как мучает Матвея Власова за его грешки. Да.

Нет, ни капельки не плевать! Готова сейчас рвануть к нему вместе с Анькой, но не поеду. Он сам определил границы своей выходкой в мальчишником и своими оскорблениями. Мнение понятно.

– Останови меня. Если скажешь, чтобы я его отпустила. Если он тебе нужен, то я сегодня же все прекращу. Отдам его. Правда. Я хотела отыграться на нем, но не на тебе.

Вот только ты уже отыгралась, Василиса. Больше двух недель я живу в прострации и теперь не уверена, что причина в том, что Мэт получил от меня все, чего хотел. Где-то в глубине души теплилась маленькая искра надежды, что он, наконец-то, решил сделать все правильно и поэтому пытался разорвать помолвку.

– Василиса, ты так говоришь, как будто он вещь. Как будто хочешь мне дать игрушку поиграться. Вот только мы давно не в песочнице. У него есть своя воля и свои чувства. Они не обязаны совпадать ни с твоими, ни с моими. Да, я хочу, чтобы ты отпустила Матвея и дала ему дышать свободно. Но не нужно мне его отдавать. Пусть окажется на свободе, а там сам решит, приходить ко мне или нет.