– Как? Куда? – проорали они одновременно.

– Домой. До вечера воскресенья, ребята! Я там положила в пакет с едой настольные игры, карты, шашки и шахматы, не скучайте! – И я зашагала по коридору.

Денис крикнул:

– Я убью тебя, Стефа, когда выйду! Предательница!

А Данила прокричал:

– Стефа, если ты сейчас уйдешь и появишься только в воскресенье, мы расстанемся!

– Мы и так расстанемся, – тихо сказала я себе, не останавливаясь.

– Ого, расстанетесь, – едко прокомментировал Денис, – круто. Ну ради такого не жалко посидеть тут до воскресенья!

Что ему ответил Данила, я уже не слышала. Я ушла и старалась не думать об этих двоих. И телефон отключила, чтобы они не строчили мне эсэмэски.

Воскресный день я провела с Лией. Мы ходили по магазинам и зашли в театр на музыкальную постановку «Аладдина».

Когда после театра шли к метро, мы встретили Вову с другом. Лия прохладно его поприветствовала и подставила щеку для поцелуя. Вова неловко ее обнял. Он явно от счастья даже оробел. Я и подумать не могла, что этого красавчика может что-то смутить.

– Может, погуляем? – предложил он, продолжая ее обнимать.

Лия отстранилась и сказала:

– У нас планы, извини.

Я наблюдала за ними и, спохватившись, воскликнула:

– Да идите, мне домой нужно.

На лице подружки мелькнуло разочарование, но она кивнула мне и, взяв Вову под руку, сказала:

– Увидимся в школе, Теф!

Они втроем ушли, а я прошла мимо метро, остановилась на остановке и доехала на автобусе до школы.

Пока кралась по темным коридорам школы, мое воображение рисовало ужасные картины того, что я увижу, открыв двери бассейна.

Чего говорить, я побаивалась гнева братьев. А что, если я сделала только хуже и теперь их отношения ничего не спасет?

Я не сразу осмелилась зайти в бассейн, но когда все-таки набралась духу и переступила порог, очутилась в темноте. Свет не горел, была включена лишь подсветка в бассейне, вода сияла голубым. Было очень тихо.

– Эй, вы тут! – окликнула я, переминаясь с ноги на ногу. Мне стало жарко, я потянула шарф на шее и прошла в глубь помещения. Да там и застыла. В бассейне, лицом вверх, на дне, раскинув руки, лежал Данила.

Собственный крик меня оглушил, а потом я ощутила в спину сильный толчок и полетела в бассейн. Секундой позже зажегся свет.

Нахлебавшись воды, я вынырнула. Шуба тянула меня на дно. К краю бассейна подошел Денис и, наблюдая, как я барахтаюсь, оперся на костыль.

Данила всплыл и, положив локти на железный поручень, спросил:

– Как водичка?

Я тоже ухватилась за поручень и простонала:

– Какие же вы… – я протянула к Денису руку, – помоги мне вылезти! Но тот ткнул в меня костылем.

Данила откинулся на воду и проплыл мимо меня на спине.

Я была мокрой с ног до головы, одежда отяжелела, все хлюпало и липло ко мне. Разозлившись, я набросилась на Данилу и попыталась его потопить, но он вывернулся и, смеясь, отплыл на другой конец бассейна.

Держась за поручень, я добралась до лестницы и вылезла из бассейна. Только теперь я заметила расстеленные на полу полотенца и выпотрошенную из пакетов еду, валяющиеся карты и разбросанные фигурки шахмат.

– Смотрю, вы отлично провели время. И вот она – ваша благодарность! – Я скинула шубу и огляделась. И во что, спрашивается, я должна была переодеться? – Как я теперь пойду домой?

Денис кинул мне полотенце.

– Это подойдет?

– Скажи, ты всегда был такой скотиной, просто я не замечала? – Я стащила шерстяной свитер и осталась в короткой маечке, которую надела сегодня вместо бюстгальтера.

Братья наблюдали за мной с веселыми искорками в глазах. Данила облокотился спиной о железный поручень и восседал на ступеньке по пояс в воде, точно на троне.

Я обернулась в полотенце и стащила мокрые джинсы. А освободившись от носков, уселась на полотенце и взяла из упаковки печенюшку.

Денис подошел и сел возле меня, указав на бумажную тарелку.

– Тут еще есть пирог с вишней.

– Знаю, – рыкнула я, – это же я купила его, забыл?

– Я правильно понял: ты сейчас демонстрируешь обиду? – уточил он.

– Правильно! – Я взглянула на него и, не выдержав, отвернулась, у меня задрожала нижняя губа, а из глаз поползли слезы. Я смахнула их, но поздно, братья уже заметили, что я плачу.

– Да ладно, Стефа, – пихнул меня плечом Денис, – ты закрыла нас в бассейне на сутки! Мы должны были тебе ответить!

Данила вышел из воды, быстро вытерся и, повязав полотенце на пояс, подошел ко мне и опустил ладони мне на вздрагивающие плечи.

– Не плачь, мы же просто пошутили! – Он опустился позади меня на колени и поцеловал в шею. Его мокрые ресницы щекотали мне кожу на щеке, а от горячего дыхания по телу побежали мурашки.

– А как же «мы расстаемся», – напомнила я, – не смей меня целовать!

Он снова поцеловал меня, теперь в плечо, и я почувствовала его улыбку.

– Погорячился.

Я взглянула на него, затем на Дениса.

– И что же, вы помирились?

Они молчали, я не выдержала:

– Ну скажите уж что-нибудь! Бессовестные! Вы искупали меня в шубе в бассейне, что же, все зря?

Повисла томительная пауза.

– Не зря, – признал Денис.

Данила кивнул.

Я тяжело вздохнула и не стала их больше ни о чем расспрашивать, было достаточно этого крохотного «не зря» и улыбок со взглядами, которыми братья обменялись.

Мы сидели на полу бассейна почти у самой воды, доедали пирог с вишней и запивали водой. Мы смеялись и шутили. Братья мило подтрунивали друг над другом. Так приятно было взглянуть на них, вспоминающих что-то из своего совместного прошлого.

Именно тогда я поняла окончательно и бесповоротно, что моя спокойная и размеренная жизнь в Харабали, по которой я так отчаянно скучала, беспросветно сера и скучна. И это была самая страшная измена, не измена подруге или парню, измена своему дому, равносильная измене самой себе.

* * *

Я сто раз говорила Дане, что еще недостаточно хорошо плаваю кролем и участвовать в школьных соревнованиях мне не стоит, но он стоял на своем. Еще и Денис подпевал, что я трусиха. Вместе они сломили мое сопротивление.

С тех пор как братья помирились, они взялись меня усиленно с двух сторон опекать. Водили в кино, музеи, развлекательные центры и всячески осыпали вниманием. Иногда даже казалось, они соревнуется, кто мне лучший друг. Но я догадывалась, делали они это не для меня, а для себя, щеголяли друг перед другом. Мне в любом случае было приятно.