– Поверить не могу, что больше двух лет мучился из-за нашей ссоры.

– Ты называл это ссорой? – недоуменно изогнул одну бровь Денис. – Мило!

Проходя мимо Андрея, Данила промолвил:

– Простите, я лучше пойду. У меня с вашей дочерью ничего не было серьезнее поцелуев. До свидания!

И он вышел.

Я вскочила и, пробормотав: «Вы идиоты!», – выскочила в коридор.

Но Данила уже ушел, оставив входную дверь чуть приоткрытой.

Я сунула ноги в сапоги, накинув шубу, выскочила из квартиры и побежала по лестнице. Я догнала его у парадной.

– Даня, подожди, пожалуйста! Извини за это…

Он смотрел на меня хмуро и молчал.

– Ну скажи что-нибудь! – жалобно попросила я.

– Что тут скажешь?

Я в отчаянье топнула.

– Ну хотя бы… Ты считаешь, что поцелуи – это несерьезно? Да? Для тебя это ерунда?

– Стефа, – вздохнул он.

Я шагнула к нему и обняла за шею, заглядывая в его серые глаза.

– Денис дурачится! Хочет сделать тебе больно, как ты сделал ему, не навещая его! А мой отец… да ну его, он вообще не имеет права мне указывать!

– Стефа, я, – вновь попытался он что-то сказать, но я заставила его замолчать поцелуем.

Но прежде удостоверилась, что Андрей с Денисом заняли у окна удобные наблюдательные пункты.

С того дня Данила часто провожал меня до дома после школы, у парадной мы встречали Дениса и втроем шли ко мне.

Братья практически не общались, за исключением колких реплик, которыми они иногда обменивались.

Я терпела, была их другом, посредником, переводчиком и этаким проводником тока. Признаться, я раньше думала, что стоит им побыть вместе, вспомнится былое, и они помирятся. Я была наивна. Не понимала, насколько они были когда-то близки и какая пропасть разрослась между ними за эти годы отчуждения. За несколько молчаливых встреч такое расстояние не преодолеть. Я запуталась и не знала, как мне их помирить.

Мне очень хотелось поговорить с кем-нибудь, спросить совета. Но Таня была далеко, по скайпу о таком не поговоришь. Да и подружка витала в отношениях с Максом, она могла болтать о нем часами. Таня вообще считала, что мне не нужно лезть не в свое дело, постоянно напоминала, что я скоро уеду домой и Питер останется в прошлом. Ей было не понять, чего я так переживаю. И чем меньше дней оставалось на календаре до отъезда, тем сильнее меня раздражали напоминания подруги. А Лию привлекать в отношения этих двух упрямцев было бы ошибкой. Мало того что трагедия на крыше частично разыгралась из-за нее. Так она еще и не знала о моей дружбе с Денисом. Мне до сих пор приходилось ей врать, когда я встречалась с ним, а не с ней. С Андреем после допроса, который он устроил Дане, я держалась прохладно, поэтому советов его не ждала. А маму мне не хотелось волновать.

Я уже почти отчаялась добиться мира, а потому пошла на серьезную аферу.

В субботу после занятий я встретилась с Данилой и после того, как он закрыл бассейн, предложила вернуться сюда только вдвоем и устроить романтичный вечер в честь дня рождения Данилы. Парень был удивлен и попытался возразить, но я напомнила ему, что читала в дневнике Лии о вечеринках, которые закатывали старшеклассники по вечерам в закрытой школе. И тогда он сдался, сказав, что все равно не справляет. И я даже знала почему. У братьев раньше была традиция: в дни рождения друг друга совершать вместе что-то безбашенное вроде прыжков с тарзанки, с парашютом или полетов на планере. Со дня трагедии все это осталось в прошлом.

Я зашла в магазин, купила пирожных, воды, лимонада, печенья и других лакомств. А потом отправилась домой, дожидаться вечера.

Когда за окном стемнело, я сказала Андрею, что пойду погуляю, а сама поспешила в школу. Черный вход, как Данила и обещал, был открыт. Я прошла по темным коридорам школы в бассейн. Данила уже ждал меня в своей тренерской, одетый в спортивные штаны, тапочки и футболку. Я поставила пакет с продуктами на стул и, заметив на краю стола связку ключей, шагнула к Даниле и обняла его, а сама потихоньку стянула связку и спрятала в карман пальто.

– Я пойду, переоденусь и зажгу свечки, – сказала я и попросила: – Не выходи, пока не позову!

– Ладно, посмотрю пока, чего ты нам купила.

Я вышла из тренерской, набрала телефон Дениса и прошептала:

– Ну, где ты?

– Уже иду.

Я столкнулась с ним в дверях.

– Ты чего такая красная? – удивленно спросил Денис и огляделся по сторонам. – Давно я тут не был.

От переизбытка чувств, я чмокнула его в щеку.

– Ты в норме, Стеф? – уточнил он.

– Иди, переодевайся, – сказала я.

– А ты? – Он прищурил глаза и указал на дверь в десяти шагах от меня. – Женская раздевалка там.

– Ага. – Я не шелохнулась с места, перебирая связку ключей в кармане.

– Стефа, уже можно? – раздался голос Данилы из тренерской. В глазах Дениса мелькнула догадка, и прежде чем он все окончательно понял, я выскочила за дверь, выхватила ключи и быстро повернула один из ключей в замке.

– Ты рехнулась? – крикнул Денис, ударяя кулаками в дверь.

Но я уже неслась в женскую раздевалку и закрывала дверь там, а потом дверь в мужской. Я отдышалась, сердце колотилось где-то в горле, меня даже от волнения подташнивало. Дело сделано. Братья были заперты в бассейне.

Я вернулась к главному входу. Оба парня уже стояли у двери и монотонно в нее стучали.

– Бесполезно, – известила я. – Вам нужно поговорить. В пакете еда и питье, располагайтесь поудобнее, вы там надолго.

– Стефа, – очень серьезно сказал Данила, – ты сейчас совершила большую ошибку. Открой дверь.

– Может, вам искупаться? – предложила я. – Это, конечно, не прыжок с парашютом, но все-таки…

Данила чертыхнулся, а Денис проворчал:

– Ты чокнутая, Теф. Разбитую дружбу, как разбитую чашку, сколько ни заклеивай, она обезображена и прежней не станет. Надеюсь, ты врубилась в эту метафору? Я лучше куплю себе новый сервиз, чем буду пить из старой, заклеенной кружки!

А брат его повышенным тоном сообщил:

– Стефа, один раз, подорвав доверие, восстановить его будет сложно, а может, и невозможно. Ты меня обманула, тебе должно быть стыдно!

– Не со мной, Даня, тебе следует поговорить о доверии. И да, мне стыдно! Но что мне оставалось делать, если вы такие упрямые?

– Выпусти нас, – предложил Денис. – И мы как взрослые люди сядем прямо тут и поговорим.

– Ден, вы взрослые люди, сядьте и поговорите, я вам для этого не нужна. И я ухожу.