Между тем человек продолжал вещать с экрана: «Неизвестно, сколько пантов производилось в Китае и прочих странах в древности, однако, когда с середины 19 века в нашей стране начали заниматься их промышленной заготовкой, экспорт этого сырья достигал значительных размеров. Так с 1882 по 1907 год только через Онгудайскую таможню по Чуйскому тракту было вывезено 1635 пудов пантов, что приносило в среднем в год до 35 тысяч золотых рублей».

Когда Зинка вернулась в комнату с чашкой чая и любимыми сушками, человек на экране уже демонстрировал какие-то таблетки, обладающие, по его словам, самыми фантастическими свойствами. Зинка даже отметила, что глазки человека загорелись от собственного энтузиазма, а голос изменил модуляцию. «Врачи древнего Китая и Тибета считали, – продолжал он с некоторым надрывом, – что панты, а это, как мы уже тут говорили, – неокостеневшие рога оленей, увеличивают жизненную силу человека, укрепляют волю, отдаляют старость, растворяют камни в мочевом пузыре, излечивают гнойные нарывы, улучшают кровообращение, способствуют росту зубов и усиливают половую потенцию».

Укороченная извилина в Зинкиной голове вдруг отчаянно завибрировала, и она поняла, что пошёл процесс зарождения какой-никакой мысли. Мысль оказалась довольно странной. Поскольку логические и абстрактные рассуждения не были сильной отличительной чертой Зинкиного мыслеобразования, она сильно озадачилась. Сначала Зинка вообще ничего не поняла, и вдруг нарисовалась цепочка: Быков-рога-Монако. Путь к заветной цели – поездке в Монако – лежал через Витька Быкова и рога.

«Как же я сразу-то не подумала! Ведь на первом этапе решать, кому отдать заветную турпутёвку, будет именно Витёк. То-то я смотрю – наши тётки все активизировались! Глазки ему строят, завлекают, как могут. А давеча вот Клавка ему и пакет какой-то сунула со словами, мол, возвращаю вам свой долг». – Зинка даже расстроилась. Время было бездарно потеряно, и надо было срочно что-то предпринимать. Причём что-то радикальное, так, чтобы точно завладеть этой путёвкой. Зинка схватила ручку и быстро записала «пантовый препарат». Вроде бы так говорил этот мараловед или мараловод.

Всю ночь Зинку мучили кошмары. То она убегала от огромного оленя, который зычным голосом требовал вернуть ему рога, то вдруг мерещился Витёк, который насильно пытался влить ей в рот какую-то тошнотворную жидкость из колбы и при этом приговаривал: «А теперь твоя очередь…»

Утром, совершенно не выспавшись, Зинка до работы зашла в аптеку. Аптекарша, похожая на вымученную совсем белую моль, с реденькими волосами и устоявшимся взглядом безнадёжно-незамужней женщины, всё же сжалилась над Зинкой, увидев её красные от недосыпа глаза, и выдала ей без рецепта упаковку пантового препарата в таблетках. Это была первая удача нового трудового дня. «Вот свезло, так свезло», – мрачно подумала Зинка и отправилась на родной комбинат.

* * *

Накануне Витёк вернулся домой с работы усталый и злой. Мало того, что Палыч не отдал должок, хотя клялся своей пролетарской честью, что отдаст всенепременно. А тут ему ещё поручили втайне от всего трудового коллектива выбрать достойную кандидатуру для турпоездки в Монако. Одна путёвка была уже железно обещана ему. Поэтому с выбором кандидатки ошибиться было ну никак нельзя. Нельзя было допустить, чтобы такое редкое счастье было омрачено из-за глупого недосмотра. Времени для принятия решения практически не было, путёвка была сверхгорящая, вылетать надо было уже на следующей неделе, а турагентство обещало решить все оргвопросы за один день.

Надо сказать, что Витёк не любил, когда жизнь ставила перед ним сложные задачи. Так было на заре его бурной молодости, когда он решал, на ком ему всё-таки лучше жениться, – на Иришке из соседнего дома или на её бабушке, которая воспитывала её с детства. Пока он мучился этой непростой дилеммой, в его жизнь стремительно ворвалась лимитчица Анюта родом из села Новая Тушка, что расположено в относительной близости от города Омутнинск. Ему бы тогда сразу сообразить, что не только имя определяет сущность и характер человека, как утверждают астрологи. Места рождения и проживания также накладывают на человека неизгладимый отпечаток. Омутнянка, работавшая маляршей на стройке, длинными зимними вечерами рассказывала Витьку, какой он необыкновенный, классный и распрекрасный, какого редкого ума человек. Поначалу внутренний голос пытался достучаться до разума Витька, одурманенного елейными речами. И не единожды закрадывались в его душу сомнения относительно искренности омутнянки. Ну вот, например, однажды вечером, после просмотра фильма «Терминатор 2», Анюта сладко проворковала ему на ухо: «Шварци ты мой!» От такого неожиданного сравнения Витёк даже вздрогнул, а внутренний голос аж по-немецки завопил: «Ахтунг!» – лишь бы только его услышали. Ибо даже невооружённым глазом непредвзятого человека, исключительно хорошо относящегося к Витьку, было видно, что между будущим начбригом камвольного комбината и голливудским Терминатором наблюдаются некоторые отличия в экстерьере. Раньше, чтобы развлечь читающую публику во время выходных после трудовой недели, в некоторых журналах печатали с виду идентичные картинки и ставилась задача найти пять или десять отличий, в зависимости от уровня интеллекта читающего данный журнал контингента. Если расположить рядом фотографии Витька и Шварци, то таких отличий можно было бы найти немерено.

Насмотревшись на косые мышцы живота Терминатора, Анюта не в меру распалилась и быстро и незамысловато овладела Витьком. В ванной Витёк осмотрел себя в зеркале критическим взглядом. «Ты и Шварци – есть вещи несовместные!» – прогнусавил голос рассудка. А с другой стороны, это ведь как посмотреть. Ежели не давать Шварци стероидов, лишить пищевых добавок и закрыть доступ в тренажёрный зал, то все мышцы его сдуются и станет он похож… Ну вот аккурат на Витька и станет похож! Только ростом будет сильно повыше да в плечах заметно пошире.

Не успел Витёк опомниться, как Анюта сообщила ему, что уже заказано подвенечное платье и на свадьбу приглашены гости. Слабая надежда на то, что женихом на свадьбе будет не он, угасла, как свеча. Череду дальнейших событий Витёк помнил смутно. Отгуляла, отшумела пьяная свадьба, на которую прибыл внушительный десант омутнян. Особенно веселился Анютин папаша, запойный алкоголик, трудившийся на благо отечественного здравоохранения. К ужасу Витька он всё грозился часто бывать и подолгу гостить у новобрачных. Подружки Анюты тоже не теряли времени даром. Так и клеились к приятелям Витька, строя планы перебраться в стольный град.

Дальше-хуже. Папаня Анюты оказался человеком слова и появлялся у них в доме неожиданно. Гостил, как обещал, подолгу. Сама же Анюта претерпела невиданные метаморфозы. В голосе появились командные нотки, запросы сильно возросли, Витька хвалить перестала и даже начала подвергать резкой критике, а потом и просто есть поедом. Анекдоты, которые она приносила со стройки, Витёк не осмелился бы рассказать даже в чисто мужской компании. И уже в следующий момент осознанного просветления Витёк оказался в просторной, совершенно изолированной 14-метровой комнате коммунальной квартиры. Соседствовал он теперь с учителкой, которую выгнал муж, обнаружив после 20 лет совместной жизни, что она не совсем похожа на предмет его вожделения – Памелу Андерсон, и с водилой-бомбилой, который повторил жизненный подвиг Витька.