Салман сразу узнал брата, но шагнуть к нему не позволяли автоматные стволы и чужие руки, цепко и зло ухватившиеся за рукава и за «разгрузку». Сулейман подошел не сразу к Салману, а сначала к остаткам блиндажа. Внимательно посмотрел, но не нашел взглядом ничего такого, что могло бы шевелиться, и только после этого повернулся к своим соотечественникам:

— Салман, что там произошло?

— Не знаю! Раис осмотрел тело убитого, спросил, где рюкзаки, в которых копался эмир, в это время меня позвали…

— Тебя позвали? Мне показалось, что звали меня…

— Меня здесь знали под твоим именем…

— Это те люди, что прибыли с тобой из дома? — спросил Сулейман.

— Нет. Это люди из местного джамаата. Те, что прибыли со мной, погибли сегодня ночью. Только они прибыли не из Чечни, а из Турции. С двумя мы там встретились, а с одним в Грузии.

Салман удачно воспользовался тем, что все документы джамаата погибли при взрыве, и отвел, как ему показалось, подозрение от своих помощников.

— Отпустите их, — распорядился Сулейман, и его приказание выполнили сразу же.

Альви и Олхазар время от времени бросали один на другого яростные взгляды, но драку снова не начинали, понимая, что момент совсем неподходящий и грядут какие-то серьезные события. А насколько серьезными они могут быть, не знал еще, судя по всему, и сам Сулейман. Настоящий Сулейман. Его брата все еще держали, только уже не руками, а автоматными стволами, уперев их жестко в бронежилет. Сулейман прошелся взад-вперед перед Салманом, потом остановился и посмотрел брату в глаза. И только тогда сделал властный жест, по которому автоматные стволы отвернули в сторону.

— Что там взорвалось? — спросил он.

— Когда я был там, взрываться было нечему. Раис спросил меня, в каких рюкзаках копался эмир, когда его увидел часовой. Я показал, и тут меня позвали…

— Взрыв был не слишком сильный, но сильнее, чем граната. Какие мины были у джамаата? — продолжал допрос Сулейман. Видимо, он имел какое-то право распоряжаться, и его слушались.

— Я не видел у нас ни одной мины, — ответил Салман.

— Я видел мину-ловушку у эмира Идриса, — подсказал Вадуд Дикалуев. — Не знаю, как называется, он сам говорил, что это мина-ловушка, которую хорошо в ящик письменного стола положить. В деревянной коробочке.

— Мог эмир Идрис кому-то в рюкзак ее засунуть?

— Разве что мне, — признался Салман. — Он видел во мне соперника своему авторитету.

— Ладно, — нехорошо ухмыльнулся Сулейман, — пока будем считать именно так. Будем считать, что эмир Дуквахов хотел избавиться от соперника. Сейчас едем. Ты, брат, поедешь со мной и будешь под моим присмотром, пока не придут на тебя данные. Я отправил запрос. Извини, Салман, но придется тебя обыскать и забрать у тебя все оружие. И телефон… Хотя телефоны здесь работают только изредка…

Сулейман сделал знак, и два человека, передав автоматы другим, сразу начали обыскивать майора Цхогалова. У него забрали и автомат, и пистолет, и нож, и бинокль с тепловизором, у которого почти сел аккумулятор. Но зарядное устройство находилось в крышке футляра, и подзарядить его можно было без проблем. Трубку взял себе Сулейман, и Салман обрадовался, что не ленился поступать по инструкции и удалял все входящие и исходящие номера сразу после завершения разговора. Правда, в память трубки несколько номеров все же было занесено. Там номера жены, сына, отца и Лесничего. Но фамилию Лесничий вполне можно было бы посчитать должностью и не сильно заинтересоваться. Хорошо, что номер командира спецназа МВД республики Салман просто запомнил, не занося его в память. Если Лесничий разговаривает, не представляясь, то генерал имеет привычку называть свое звание и фамилию. Сулейман начал нажимать на трубке кнопки, и, отвлекая его от этого занятия, Салман сказал:

— Ну что, брат, может быть, все же поздороваемся и обнимемся?

Сулейман хватился, быстро убрал в карман трубку и раскрыл объятия.

— Здравствуй, брат…

Сирийская армия без видимых усилий разорвала тонкую линию соединения войск «Джабхат-ан-Нусры» со своими тылами. Но при этом совершила ошибку — в саму горловину «мешка» решили поставить РСЗО «Град», и системы попали под обстрел минометов с двух сторон. «Грады», естественно, стали выводить, но это можно было сделать только с потерями. Сирийская пехота со всех сторон уже пошла в наступление, но это наступление не было достаточно стремительным. И минометы продолжали обстреливать два дивизиона «Градов», которые изначально для того и выставлялись, чтобы с наиболее удобной позиции уничтожить минометные расчеты исламистов. Если бы не поддержка нескольких минометных дивизионов с другой стороны, возможно, «Грады» сирийской армии свою задачу и выполнили бы, и это позволило бы сирийской пехоте наступать более активно. Изначальный план предусматривал вступление в бой российских роботов в тот момент, когда ряды исламистов дрогнут. Тогда «Ураны» должны разрезать их и разделить на несколько частей, что помогло бы пехоте провести полный разгром противника, а потом роботы-танки должны были развернуться, пройти через горловину «мешка» и ударить по тыловым и штабным соединениям «Джабхат-ан-Нусры». При этом офицеры оперативного управления штаба пехотного корпуса сирийской армии планировали действия роботов так, как они планировали бы обыкновенную танковую атаку. А танковая атака, как правило, всегда совершается в содействии с пехотными подразделениями. Значит, следовало ждать пехоту. Но пехота приближалась медленно. Ей не позволяли двигаться быстро минометные расчеты, что оседлали высоты. «Грады» не смогли их уничтожить и сами попали под обстрел. При этом минометы и по «Градам» стреляли, и по пехоте. Обстрел с двух сторон «Грады» выдержать не могли, и, чтобы не сгубить технику, пришлось им отходить. Но отойти организованно опять же мешали минометы. Тем более что на противоположной стороне, где раньше располагалась линия обороны «Джабхат-ан-Нусры», минометные дивизионы встали на такой дистанции, на которую «Градам» стрелять не позволял необходимый угол возвышения, то есть слишком близко. И минометный обстрел становился просто убийственным для реактивной артиллерии сирийской армии. «Грады» следовало отвести подальше, чтобы они могли бить с дистанции, доступной для них, но минометный обстрел мешал им покинуть позицию. И тогда старший лейтенант Поленьев, так и не дождавшись подхода пехоты и опасаясь, что минометы вообще помешают ей подойти, принял решение атаковать минометные дивизионы роботами без прикрытия пехоты. В распоряжении Поленьева находилось пять роботов-автоматчиков, каждый из которых стоил полутора десятков простых солдат, поскольку шел в атаку и точно стрелял, сам не останавливаясь в поисках укрытия от вражеских пуль. Автоматные пули повредить броню роботов были не в состоянии. С такими силами начинать атаку было возможно.

— Внимание! Всем! Выводим «Ураны»! Атаковать минометчиков! Поддержать пехоту! Вперед! Поехали!.. — скомандовал старший лейтенант и тут же надел на голову «шлем», с помощью которого должен был управлять своими роботами-танками и роботами-автоматчиками. Контакты были уже соединены заранее.