– Фиона! – в ужасе воскликнула Мэб и расхохоталась. – Ах ты бесстыдница! Но нашему Эвану ты великолепно подхо­дишь.

– Ты и в самом деле так считаешь? – тихо спросила Фиона, внезапно посерьезнев.

– Да. Эван всегда был замкнутым парнем, а трагедия и большая ответственность, лежащая на его плечах, сделали его совсем нелюдимым. Он из тех мужчин, кто может, про­снувшись утром, обнаружить, что настолько хорошо защи­тил свое сердце и спрятал свои чувства, что остался совер­шенно один. А ты не позволишь, чтобы это произошло. Не позволишь, чтобы он умер медленной смертью от желания и боязни ее удовлетворить. Просто наберись терпения. Если бы ты видела, как он вел себя, когда я сказала ему, что Мензис захватил тебя в плен, ты бы поняла, какие чувства он к тебе испытывает. А теперь позволь мне пощупать твоего ре­бенка.

Фиона стояла не шевелясь, когда Мэб приложила ей руки к животу и закрыла глаза. Однако по выражению ее лица Фиона поняла: Мэб и в самом деле что-то чувству­ет. В этот момент она нахмурилась, и Фиона ощутила легкое беспокойство. Когда Мэб наконец открыла глаза и отступила на шаг, Фиона взглянула на нее, борясь с волнением.

– Этот маленький дьяволенок не спешит выдавать свои секреты, – заметила Мэб.

– Так, значит, это мальчик?

– Я не уверена. Именно это я и подразумеваю под «сек­ретом». Я всегда могу на ощупь определить, мальчик это или девочка, даже на самом раннем сроке, но твой ребенок, похоже, считает, что определять его пол – не мое дело. Но всю правду о себе он все-таки не смог скрыть. Он здоровый малыш. Я еще никогда не чувствовала такую сильную жаж­ду жизни. — Мэб недовольно поморщилась. – Что-то я разболталась не в меру. Теперь ты понимаешь, почему меня называют сумасшедшей Мэб либо колдуньей.

– Те, кто так говорит, просто дураки. Я считаю, что у тебя настоящий дар, более ценный, чем умение делать на­стойку от прыщей для всяких юнцов либо для усиления роста волос для каких-то лысых типов. – В глазах Мэб мелькнули надежда и интерес.

– Люди боятся непонятного, Фиона. Моя мама всегда говорила, что это работа дьявола.

– Нет, это дар Божий. Подозреваю, ты пыталась не обращать на него внимания, а тебе нужно было учиться пользоваться им. И сейчас мы этим займемся, научимся использовать этот дар в полной мере и в то же время не вызывать у людей опасных страхов и подозрений в кол­довстве. В клане Мюррей, к которому принадлежит наша Джилли, многие обладают таким врожденным даром, и я провела с ними достаточно времени, чтобы понять, как можно, не вызывая у людей страха, использовать этот за­мечательный дар для целей, предусмотренных Господом. И я тебя этому научу.

И Фиона тихонько рассмеялась, когда Мэб обняла ее.

– Как я смогу тебя отблагодарить? – Очень просто. Помоги мне найти какую-нибудь мяг­кую материю, чтобы привязать руки Эвана к кровати.

Поморгав, Эван уставился в потолок над кроватью. Он не мог поверить, что заснул, дожидаясь, когда ляжет Фио­на. Похоже, тяжелая работа, которой он себя загрузил, что­бы не броситься за Фионой, схватить ее на руки и бегом помчаться в замок, в их спальню, и заняться с ней любо­вью, измотала его сильнее, чем он ожидал. Если бы он, как и планировал, смог воплотить свои желания в жизнь, он бы ни за что не заснул, однако Фиона заявила, что кому-то срочно потребовалась врачебная помощь, и ушла, оставив его в одиночестве.

Сон начал потихоньку проходить, и в этот момент Эван почувствовал, что у него зачесался живот. Он хотел почесать его правой рукой, но не тут-то было. Рука не хотела шеве­литься. Удивившись, Эван бросил на нее быстрый взгляд и оторопел: рука была привязана к кроватному столбику. Вто­рого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: левую руку постигла та же участь. Кто-то привязал его за запястья тол­стыми веревками, обмотанными для мягкости шерстяной тканью темно-синего цвета, к кроватным столбикам. Одна­ко никакого беспокойства по этому поводу Эван почему-то не испытывал. Ему и в голову не пришло, что кто-то из вра­гов пробрался в замок и так подшутил над ним. В ту же се­кунду до него донесся слабый запах лаванды – в комнату вошла Фиона, и Эван понял, почему не ощутил никакого страха, оказавшись привязанным: он подспудно догадался, что это сделала его жена. Причем позаботилась о том, чтобы веревки не натерли ему руки, а потому обмотала их шерстя­ными тряпками. Он подумал, что, наверное, и проснулся именно оттого, что она стала его привязывать.

– Зачем ты привязала меня к кровати? – спросил он Фиону, чувствуя, как тело его напряглось от желания при виде ее в одной рубашке.

– Чтобы на сей раз ты от меня не сбежал, – ответила Фиона и, сделав для бодрости несколько глотков вина, за­бралась в кровать. – Я хочу показать тебе, что абсолютно здорова и мне нет никакой необходимости валяться в по­стели. Я уже давно пришла в себя после того, как Мензис захватил меня в плен.

Эван открыл было рот, чтобы рассказать Фионе о том, какие чувства он к ней испытывает, однако ничего сказать не успел: Фиона уселась на него верхом, и не нужно было быть десяти пядей во лбу, чтобы понять, что она замыслила.

– Но ведь тебе столько пришлось пережить, – пробор­мотал он, – а ты такая маленькая и хрупкая.

– Верно, мне многое пришлось пережить, но я хочу показать тебе, что давно уже восстановилась и не желаю, чтобы ты относился ко мне, как к изнеженной девице, которая, чуть что, готова упасть в обморок.

Эван насмешливо вскинул брови, прекрасно понимая, что Фиона посчитает это вызовом. Именно это и случи­лось, и ответила она так, что Эван едва сдержался, чтобы не разорвать связывающие его путы и не схватить Фиону в объятия. От того, как она целовала и ласкала каждый ку­сочек его испещренного шрамами тела, кровь закипела у него в жилах, да так, что Эван удивился, как это он не расплавился. А еще он почувствовал, что его почитают и даже боготворят, и надежда, что в один прекрасный день он сумеет завоевать ее сердце, окрепла. Эван застонал и закрыл глаза, когда она взяла его в рот, решив наслаж­даться этой близостью как можно дольше, столько, сколь­ко хватит сил.

– Фиона, – простонал он, поняв, что больше так не выдержит, – возьми меня в себя, быстрее.

Фиона оседлала его, и сладостная дрожь пробежала по телу Эвана. Похоже, Фиона была уже давно готова его при­нять. Неужели она так возбудилась лишь оттого, что ласка­ла его? Эван все никак не мог в это поверить.

– Развяжи меня, детка, – хрипло прошептал он. – Я хочу обнять тебя.

Как только Фиона развязала его, он обхватил ее обеими руками, и они отдались нахлынувшей на них страсти, пока одновременно не достигли пика блаженства. Фиона рухнула прямо к нему на грудь, и он крепко прижимал к себе ее трепе­щущее тело, до тех пор пока они оба пытались прийти в себя.

– Что ж, похоже, ты и в самом деле не такая уж хруп­кая, – проговорил Эван, отдышавшись.

– Конечно, нет, – подтвердила Фиона, рассеянно гла­дя его по груди и размышляя, когда к ней вернутся силы на то, чтобы пошевелиться, и вернутся ли вообще.