Спустись на землю! Я просто не хотела доводить до очередного обморока твою маму! Считай, это мой тебе подарок на оставшуюся жизнь. Существуй с этой мыслью, что я оказалась сильнее и благороднее вас всех вместе взятых…

— Не слишком много пафоса для такой тихони?..

Карену удалось вновь поймать её и повалить на кровать. Ева упала лицом вниз в белые простыни, обсыпанные лепестками роз, и задохнулась от тяжести, когда он навалился на неё и не спешил отстраняться.

— Бл*дь, задница так задница… — и пошло толкнулся в ягодицы пахом несколько раз, вызывая ужас девушки, после чего резко перевернул её на спину и странно уставился, задумчиво сощурившись. — Ника была права. Не мешало бы тебе увеличить губы и подправить нос. И немного набрать в весе. Может, и грудь заодно?..

Парализованная до этого мгновения Ева внезапно издала нечеловеческий утробный вопль и дико взвилась, въехав коленом ему в живот. Получив временную свободу, отползла назад, намереваясь перекатиться и спрыгнуть. Но, видимо, изрядная доза алкоголя в крови притупила причиненную боль, и Карен довольно быстро очухался, тут же направившись следом. Она не успела увернуться. Снова попала в плен, отбиваясь и царапаясь.

— Всё равно простишь, не беси… — пьяный шепот в ухо. — Ты же достаточно умна, изначально понимала…

— Что ты конченый ублюдок? Лицемер?..

— Ох, Ева… — его язык прошелся по нежной коже шеи, вызвав судороги омерзения, от которых горло свело спазмом. — Ты мне нравишься, девочка. Такая хорошая…нежная…чистая…

Затошнило. А когда полез к губам, только и успела увести лицо в сторону, говорить не могла из-за хлынувшей ко рту горечи. Но бороться не переставала.

— Ты будешь хорошей матерью. Научишь детей правильным вещам.

Ева застыла. Не поверила своим ушам. Реальность рухнувшим на голову небом ослепила сознание. Он собирается её изнасиловать?! Надеется, что…у них ещё что-то будет?..

Ошеломление девушки Аракелян воспринял по-своему. Очень легко круговым скольжением по покрывалу завел её руки высоко — прямо на подушку, затем железным хватом опустил на оба запястья свою ладонь. Приподнялся, зажав стройные девичьи бедра между колен, полностью обездвижив свою жертву. А дальше уже хозяйничал… Оголил грудь под крики. Прошелся по соскам отвратительно влажным языком, который прочертил дорожку до самого пупка. Рост позволял мужчине опуститься настолько низко, при этом всё так же сдерживая одной вытянутой рукой хрупкие запястья. А второй проворно расстегнул джинсы и просунул пальцы под трусы. И посмотрел ей в глаза хищно, победно, с вибрирующим превосходством.

Её собственный взгляд был расфокусирован из-за застилающих слёз. Страх рвал нутро, заставляя дрожать всем телом. Если это произойдет, она умрет тут же. От унижения.

— Не противься. Знаешь же, будет по-моему. Я уже столько тебе дал…и дам еще больше…будь примерной девочкой.

— Ты — мразь! Если прикоснешься ко мне — клянусь, я буду молиться, чтобы ты сдох!

— Дурочка, так я уже… — для пущей убедительности проскользнул в лоно одним пальцем, отчего Ева захлебнулась резким вдохом, чувствуя не просто отторжение, но и жжение от трения по стенкам. — Фу такой быть…ни капли не возбудилась. Ника бы уже всё вокруг затопила…

Продолжая двигаться в ней, не обращая внимания на рыдания девушки, Карен наклонился и всё же поймал её губы жестким подчиняющим поцелуем, словно вдавливая в матрас, чтобы лишить возможности отвернуться. Плотно сжатый рот раскрылся сам собой, когда мужчина, абсолютно не церемонясь, до крови укусил Еву. И как только получилось, ворвался в него языком. Девушка истошно кричала, но крики эти выплескивались мычанием, пока она стремилась выплюнуть его обратно…

Внизу к первому присоединился второй палец, причиняя еще большую боль.

Отчаяние буквально поработило сознание. Жуткая картинка будто виделась ей со стороны. Этого не может быть! Не может быть с ней!..

Из-за потерянной бдительности насильника удалось высвободить запястья. И Ева тут начала хлестать его по щекам и отталкивать, хватая за плечи. Но сама удостоилась увесистой пощечины, от которой голову резко повело в сторону, припечатав ухом к подушке, а рассудок помутился. Он уже снимал с неё джинсы, когда девушка кое-как распахнула глаза. И наткнулась на ведерко с шампанским на поверхности прикроватной тумбочки. Бессознательно потянулась к нему, минуя бокалы, и выудила игристое.

А затем замахнулась…и заехала ему в макушку тяжелой бутылкой, собрав остатки сил.

Чудовищный звук на миг оглушил.

И когда всё прояснилось, Карен уже лежал на её животе. Кажется, бездыханно. А волосы повлажнели от хлынувшей крови…

[1] В армянской культуре на свадьбе принято, чтобы невеста приготовила национальный танец как традиционный подарок супругу от избранницы.

Глава 22

Очнулась Ева только у самого подъезда, когда исчезли мелькающие за окном картинки, оставив статичность в виде знакомой железной двери. Потянулась за пакетом, лежащим на заднем сидении, и обратилась к Руслану коротко и по делу:

— У меня теперь по пятницам выходной. И на стадион я не пойду, поэтому поспи хотя бы оставшиеся несколько часов. Я так поняла, у тебя практика в какой-то серьезной организации. Постираю вещи и занесу тебе вечером, не волнуйся.

— Несомненно, сейчас это именно то, что меня волнует, — саркастически усмехнулся.

Девушка устало вздохнула, кивнула на прощание и вышла.

Зеркало приветствовало ее унылым зрелищем. Жаль, Хэллоуин давно прошел, иначе можно было бы стать победителем среди нарядившихся…

Вода смывала внешний слой сегодняшнего срыва, а мысли были загружены недавно услышанной занятной информацией. Которую она успешно спроецировала на себя. Оказывается, согласно аэродинамическому принципу, тело пчелы не приспособлено летать: ширина крыльев непропорционально меньше туловища. Но пчела летает, вгоняя этим фактом в ступор любого сознательного человека. Пчела не интересуется внешними факторами и физическими законами, не знает их. Пчела просто летает. Наверное, тогда Ева тоже была такой пчелкой, уверенной в возможности полета. И прямо во время него ей сказали, что так не бывает. Что это — глупость! И она упала, с ужасом приняв правду о природе собственного происхождения. Разбилась вдребезги. Удовлетворила злорадство скептиков и реалистов, не принимающих таких чудес, которым нет логического объяснения.

Во всей вселенной нет ничего более могущественного, чем перелом сознания. Ничего. Ни-че-го.

Ты можешь улучшить стрижку, нос, увеличить губы, убежать на другой конец земного шара, но, если мышление твоё осталось тем же, все события будут дублироваться, поскольку ты формируешь их своими мыслями. То, что преобразилось снаружи, изменит несколько процентов того, что у тебя внутри, да и то — временно. А дальше придет рефлексия. И вот эта точка…черная дыра в душе…та напасть, которую следует укротить. А начать — самое сложное, что может быть в жизни. Самое. Ломать себя, чтобы