Дафну поразило, как встревожился этот храбрый мужчина. Ведь Леонид слыл твердым и непоколебимым полководцем.

Он сжал кулаки, раздумывая, как ему поступить в этой ситуации.

— Может быть, трахиниец уже забыл о своем поражении? — робко предположила Дафна.

Леонид глухо рассмеялся.

— Мужчина может забыть все: жену, друга, счастье, горе. Но поражение — никогда! — Его глаза яростно сверкали.

— Что ты собираешься делать, полководец?

Леонид глубоко вздохнул.

— Бессмысленно перекрывать дорогу через Каллидром. Для этого нам понадобится втрое больше лучников, чем у нас есть. К тому же Фермопилы останутся без защиты. Остается только надеяться и молиться богам, чтобы трахинийцы не предали нас.

— Надеждой и молитвами войну не выиграть! — Дафна разозлилась. — Это говорю тебе я, гетера Дафна. Я женщина, а даже у вас в Лаконии женщины не годятся для военной службы. Но я не могу смотреть, как греки предоставляют свою судьбу воле случая.

Леонид, человек рассудительный, хотел что-то сказать, но Дафна не стала его слушать. Не прощаясь, она вышла из палатки, жестом показав своему рабу Коалемосу следовать за ней.

Лагерь греков уже проснулся. От палатки к палатке сновали повара, разносчики еды и маркитанты. Водоносы наполняли сосуды для умывания. Кто-то полировал щиты и мечи. Рядом ремонтировали колеса повозок. На женщину в лагере никто не обращал внимания. Коалемос, гора мускулов, шел впереди и принимал угрожающую позу, как только кто-то к ней приближался.

Без оружия, в сандалиях они отправились по дороге, которая вела по горам в обход Фермопил и заканчивалась в Азопском ущелье в Трахинии. Дафна не могла сказать, что погнало ее по этой горной тропе к трахинийцам, вернее, к Эфиальтесу.

Как ей отговорить трахинийцев от предательства? Можно ли их подкупить золотом? Или надо действовать угрозами? Или и то и другое?

Глупая Борода молча шел впереди, прислушиваясь к каждому шороху. Когда на пути попадался ручей, поваленные деревья или большие камни, он подавал ей руку. Тяжелый подъем в это душное утро вгонял в пот. Ремни сандалий натирали ноги. Дафне становилось все труднее дышать. Коалемос же шагал целеустремленно и легко. Казалось, ему не требовалось никаких усилий, не говоря уж о словах поддержки.

Было около полудня, когда Дафна опустилась между двух пней на покрытую мхом землю и перевела дыхание.

— Коалемос, мне нужно отдохнуть. У меня нет больше сил! — Женщина устало склонила голову и смотрела перед собой. Неожиданно она почувствовала руку раба на своем плече.

— Госпожа! Госпожа!

Гетера вопросительно посмотрела на Коалемоса. Он указал на гребень холма, потом на выступ скалы и петляющую тропу, по которой они только что прошли. Дафну будто парализовало. Она хотела закричать, но не смогла выдавить из себя ни звука. Со всех сторон на них были направлены стрелы и копья.

Уже несколько дней флоты враждующих сторон находились на расстоянии прямой видимости друг от друга. Варвары прошли мимо Скиафа и бросили якоря перед южным побережьем Магнезии. Их цель была ясна: персидский флот должен был пройти мимо Эвбеи и достичь берегов Аттики, расположившись при этом в пределах возможного сообщения со своими сухопутными войсками. Но этому препятствовал флот греков. Вблизи святилища Артемиды стояли на якоре Фемистокл с аттическим флотом и спартанец Брасид с кораблями остальных греческих племен. Под парусами, готовые каждую минуту к бою, они ждали день и ночь.

Фемистокл устроился на носу своей триеры, поглядывая на гребцов, чутко дремавших на скамьях. Почти никто не мог заснуть в этот душный вечер. Глядя вдаль, Фемистокл думал о загадочном исчезновении Дафны. Даже командир ее корабля не заметил, когда она покинула судно. Фемистокл ничего не мог понять.

Вдруг прямо перед носом корабля кто-то вынырнул. Гребцы тоже услышали плеск и стали вглядываться в воду. Сомнений не было. Словно Посейдон, из глубин моря вынырнул бородатый мужчина, в приветствии поднял руку и, шумно отфыркиваясь, спросил:

— Вы ведь эллины?

Вместо ответа Фемистокл приказал протянуть гостю из царства Посейдона весло, чтобы помочь ему вылезти из воды. До смерти уставшего пловца положили на доски. Фемистокл подошел к нему и удивленно спросил:

— Кто ты? Откуда?

Запинаясь и тяжело дыша, незнакомец сообщил, что он Скиллий из Скионы на полуострове Халкидика.

— Скиллий, знаменитый ныряльщик? — закричали гребцы.

Тот кивнул. Он рассказал, что варвары заставили его земляков присоединиться к их войску, и им ничего не оставалось, как подчиниться. Скионцам приказали доставать ценные вещи с затонувших персидских кораблей возле Пелиона. Скиллий не собирался воевать против греков и покинул варварский корабль, вплавь преодолев пролив.

— Клянусь Посейдоном, это же восемьдесят стадиев! — восхищенно воскликнул Фемистокл.

— Но ведь я же Скиллий! — не без гордости произнес ныряльщик.

— Сколько варварских кораблей стоит на якоре у горы Пелион?

— Трудно сказать, — ответил Скиллий. — Во всяком случае, столько, что их невозможно сосчитать. Тысяча, может, две тысячи…

— А сколько разбил Борей?

— Три-четыре сотни, но это были важные корабли: командные, быстроходные судна, а также судна, груженные сокровищами. Говорят, персидский царь проклял своего бога Ауру Мацду и помолился нашим богам, чтобы утихомирить шторм. С тех пор персидские военачальники разуверились, что боги на их стороне.

— Нам тоже так показалось. — Фемистокл рассмеялся. — Пару дней назад к нам подошли пятнадцать персидских кораблей, подкрепление. Мы не поверили своим глазам. Несчастные, огибая мыс Сепий, не заметили свой флот и приняли наши корабли за свои. Мы их подпустили и потопили вместе с экипажами!

— Варвары это видели, — сказал Скиллий. — Им очень жаль одного из их храбрейших воинов, старого Сандока из Кимы в Эолии. Он был судьей, и много лет назад его обвинили во взяточничестве. Варвары обычно снимают кожу с продажных судей и обивают ею стул преемника. Сандока распяли на кресте. Но потом царь пощадил его, потому что не был уверен в его виновности, и сделал наместником в Киме!

Между тем стемнело, и на всех близлежащих кораблях зажглись масляные лампы, которые были закрыты со стороны врага. Рабы принесли обессиленному пловцу жирной каши и фруктов, чтобы он немного подкрепился.

— Как ты думаешь, — спросил Фемистокл, пока Скиллий ел, — когда флот варваров будет атаковать нас?

— Не завтра и не послезавтра! — ответил Скиллий с набитым ртом. — Пока войско не прошло Фермопилы, флоту приказано стоять на месте. Это, однако, не исключает отдельных вылазок.

— Против кого?

— Против Эвбеи, например. Пару дней назад двести триер взяли курс на север. Это выглядело так, будто они пошли к Геллеспонту. Но ведь они могут обойти остров Скиаф и вне видимости греков, а потом взять курс на Эвбею.