Катя взяла зайца в руки и рассмеялась, рассматривая его плутоватую физиономию и длинные мягкие уши. Как хорошо, что Руслан не выбрал для нее какого-нибудь пошлого розового медведя с надписью «I love you» на пузе. Как же хороша эта огромная пуговица на заячьих штанах!

— Я знал, что тебе понравится, — улыбнулся Шмаевский и посмотрел на часы. — Через пять минут урок кончится. Пошли в столовую, пока нет очереди в буфет. Я угощаю!

Катя радостно кивнула.

Они уже пили сок со щедро посыпанными пудрой пончиками, когда прозвенел звонок с урока. Столовая быстро начала наполняться школьниками.

— Вот! Это тоже твое! — раздался над ухом Кати голос Лены Ватниковой.

Катя обернулась. Ватникова протягивала ей еще один сложенный треугольником лист в клетку, на котором почерком Руслана очень разборчиво было написано: «Прокофьевой К. 9 «Б».

— Это из общего ящика, который тут, у столовой, висел. Мы раздавали из него письма на дискотеке, но тебя на ней не было, — пояснила Лена.

Катя хотела развернуть лист, но Шмаевский не дал.

— Погоди. Не здесь, — сказал он. — Пошли!

И они направились к кабинету биологии, где у девятого «Б» должен был проходить второй урок. Из толпы одноклассников Руслан вытащил Мишку Ушакова.

— Слушай, Миха, сейчас идем на первый этаж, ты отвлекаешь охранника, а мы с Катей уходим из школы!

— Ну вот… Только хотел параграф повторить. Биологичка как пить дать спросит… — проворчал Ушаков.

— Мишка, ты мне друг или нет? — возмутился его промедлением Руслан.

— Ну друг… Только сам знаешь, дядя Коля может мне не поверить…

— А ты уж постарайся как-нибудь! Для дела же нужно!

Мишка посмотрел на Катю с зайцем, прерывисто вздохнул, как маленький ребенок, у которого не было такого красивого зайца, и буркнул:

— Ну разве что для дела…

— Да идешь ты наконец или нет?!

— Ну пошли…

— Интересно, что сделает охранник с Ушаковым, когда никакой драки на втором этаже не обнаружит? — спросила Катя, когда они со Шмаевским уже шли по улице, застегивая на ходу куртки.

— Ты за Мишку не волнуйся! Он выкрутится! Не впервой! — рассмеялся Руслан. — А здорово он крикнул: «Дядя Коля! Они там сейчас переубивают друг друга!» Я сам бы поверил, если бы не знал, в чем дело. Это он на «Онегине» натренировался. По-моему, ему надо в театральный институт идти!

— Точно, — согласилась Катя. — Он даже стихи теперь не воет, как раньше, а с большим чувством читает. Аж мороз по коже!

Одноклассники уже вышли за ограду школьного двора и остановились в некотором замешательстве. Куда идти? Шмаевский подумал с минуту и предложил:

— А пойдем к нам! Отец на работе.

— А это удобно? — спросила Катя и обильно покраснела.

— Чего же тут неудобного?

— Ну… не знаю…

— Ничего не бойся, Катя, — серьезно сказал Руслан, и она поняла, что с ним ей действительно нечего бояться.

— А теперь я могу прочитать твое письмо? — спросила она, когда уже сидела в кресле квартиры Шмаевских.

— Можешь, только не смейся… — ответил он.

Катя развернула уже изрядно помятый листок и прочитала:

— Но… это же не Пушкин? — спросила потрясенная Катя.

— Конечно, не Пушкин, — согласился Руслан.

— Так чье же… Неужели твое?

— Нет. Я действительно больше люблю землю и небо, чем строки о них. Я не умею писать стихов.

— Разве это стихи?

— Не знаю… Наверное, стихи.

— Чьи?

— Александра Блока.

— Но мы ведь еще не проходили…

— Ну и что! Я искал какое-нибудь стихотворение… для тебя… Отец посоветовал посмотреть у Блока.

— Ты сказал ему про меня? — ужаснулась Катя.

— Сказал, — кивнул Руслан.

— Зачем?

— Ну… наверное, потому, что это все переполняло меня… ты… стихи… все, что с нами происходило…

— И что сказал твой отец?

— Он сказал, что у нас с ним удивительное совпадение вкусов. Ты же знаешь, что они с твоей мамой…

— Знаю, — перебила его Катя. — И как мы теперь все будем?

— Думаю, что ничего плохого у нас не должно быть. Во всяком случае, я предпочитаю надеяться на хорошее.

Катя опустила голову к помятому листку в клетку и прочитала вслух:

— Так ты, значит, влюблен, Руслан? — спросила она, хотя уже точно знала ответ.

— Я… влюблен в тебя, — ответил он, опустив глаза, — и хочу, «чтобы вы влюбились в простого человека»…

— Пожалуй, я уже сделала это… Честное слово! Сама не знаю, как это у меня получилось! — ответила Катя и счастливо рассмеялась.

Семья собралась за праздничным столом: отец, сын, мать и маленькая дочка — все нарядные и счастливые. Мальчик держал хлопушку, а девочка обнимала толстого черного кота с бантом на шее. Женщина в ярко-зеленом платье с улыбкой смотрела на огромный «Наполеон» в центре стола, уставленного тарелками и фужерами. Мужчина в одной руке держал фотоаппарат, а другой указывал на экран телевизора, где выступал с праздничным обращением президент России.

Возле каждой тарелки лежали красные салфетки с белыми узорами по краям, в вазах — конфеты в блестящих обертках, крупные мандарины, в хрустальных мисочках — салаты, соленые грибы, оливки, на плоских блюдцах — нарезки колбас, сыров, рыбы, колечки ананаса. Обязательная зелененькая бутылка шампанского возвышалась в самом центре стола. Хлеб, как положено на праздники, нарезан треугольниками, в плетеной корзинке — бананы и яблоки. Целый поднос бутербродов с красной икрой.

Карина посмотрела на только что купленный елочный шар, зажатый в мокрой от снега варежке, и вздохнула. Ее взгляд встретился с преданными, все понимающими карими глазами.