Люся отмахнулась.

— Да ну, ничего ты не понимаешь! И вообще, захочу и замучу с Ромкой, мое дело!

Карина возражать не стала. Все равно упрямую подружку не переубедить. Ей как будто нравилось спотыкаться на одном и том же месте.

Первым уроком стояла литература, поэтому они пошли на третий этаж. Возле кабинета уже собрались одноклассницы, чуть поодаль стояли парни.

— Я сегодня сяду с тобой на литре, — тихо сказала Люся и тут же пояснила: — За тобой Рома сидит, я ручку у него попрошу.

— Зачем? — удивилась Карина. — Я могу дать тебе ручку, у меня есть запасная.

Люся приветливо кивнула двум другим своим подружкам и раздраженно пояснила:

— Да не нужна мне твоя, мне его ручка нужна! Понимаешь?

— Ага… кажется.

К ним подбежали Таня с Аней и утянули Люсю за собой в туалет, где каждый день секретничали на переменах. Эти стриженные под мальчишек двойняшки перешли к ним в класс два года назад, но так ни с кем и не подружились, кроме Люси.

Карина подошла к одноклассницам. Те заметили ее, поприветствовали и, как всегда бывало, сразу же забыли — точно никого нового в компании и не появилось. Иногда к ней обращались, что-то спрашивали или просто шутили в ее адрес, но Карина постоянно чувствовала себя лишней. Даже стоять рядом с одноклассниками ей было неловко, казалось, все видят, какая она жалкая и неинтересная.

— Эй, — дотронулся кто-то до ее плеча.

Карина обернулась и увидела Рому. Парень тыкнул пальцем в свою тетрадь.

— Не знаешь, что нам задали?

— Знаю, — ошеломленная его неожиданным вниманием, промямлила она.

Одноклассницы резко умолкли и теперь подозрительно смотрели на них.

— Скажешь?

— Да, — спохватилась Карина, торопливо вытаскивая из рюкзака тетрадь по литературе.

Рома глянул на обложку и с улыбкой сказал:

— На твоего пуделька похож. Как там его, Артемон, да?

— Да. — Она неловко открыла тетрадь и указала на поля, где было записано домашнее задание. — Страница пятьдесят четыре, ответить на вопросы после текста.

— Это все?

Карина заметила, что парень бросил взгляд в ту сторону, где стояла Света с Галей, и, подавляя вздох, кивнула.

— Больше ничего.

Рома поблагодарил и отошел.

Хоть она не была влюблена в этого парня, но вдруг стало обидно, что его интерес к ней вызван лишь желанием задеть Свету.

Пришла учительница и открыла кабинет.

Вскоре начался урок.

Люся, как планировала, обернулась к Роме и шепотом попросила:

— Дай, пожалуйста, ручку, а то моя не пишет.

— Пиши пальцем, — тоже шепотом ответил он.

— Ну ладно тебе, жалко, что ли?

— Нет у меня ручки, отвернись!

Учительница строго на них посмотрела.

— Четвертая и пятая парты, немедленно угомонились!

Люся разочарованно вернулась к своей тетради, но долго записывать за учительницей не смогла. Ее ручка и в самом деле сломалась.

— Дай ручку, — потребовала соседка, — моя реально не пишет.

Карина вынула из пенала запасную ручку, протянула подруге и тут почувствовала, что ее тыкают в спину. Она осторожно, чтобы учительница не заметила, обернулась.

— У тебя есть стиралка? — спросил Рома.

— Сейчас… — но Люся, оттолкнув ее руку, вручила парню свой новенький ластик.

— Фу-у, Билан, — тихо фыркнул Рома и швырнул ластик им на парту. Тот подскочил и угодил прямехонько в голову одной из сидящих впереди двойняшек.

Аня вскрикнула от неожиданности и резко обернулась.

— Кто швыряется? — возмущенно заорала на весь класс ее сестра.

— Тс-с-с, — шикнула на них Люся, — отдайте, это мое!

Учительница грозно поднялась из-за стола.

— Что происходит? Кто кинул в Аню ластиком?

— Я случайно, — признался Рома.

— Грачев, — уперла руки в боки учительница, — еще одна выходка, и вылетишь из класса!

— Алла Борисовна, — подала голос Люся, — а можно мой ластик назад?

— Люся, а ты почему здесь?! Кто тебе разрешил пересесть?

— Никто, просто…

— Раз никто, марш на свое место!

Учительницу по литературе слушались все без исключения, уж кого-кого, а ее подарками и мытьем класса умаслить не удавалось.

Подруга пересела на последнюю парту, куда ее сослали первого сентября за опоздание, и учительница объявила:

— А теперь проверочная.

Алла Борисовна написала на доске стихотворение, задала сделать разбор, сама же уселась за стол и принялась заполнять журнал, попивая кофе из пластмассового стаканчика.

В классе стало очень тихо, слышался только скрип ручек по бумаге и гудение лампы над средним рядом.

Карина определила размер стихотворения, только собиралась поискать тропы, как снова почувствовала тычки в спину. Она посмотрела через плечо на Рому и одними губами спросила:

— Что?

— Какой размер?

— Пятистопный хорей.

— Алмазова! — гаркнула Алла Борисовна. — В свою тетрадь смотри!

Карина испуганно отвернулась. Сердце билось в груди как сумасшедшее, даже руки задрожали — с соседнего ряда на нее хищно смотрела Света. Одноклассница выглядела раздраженной. Она демонстративно перевела взгляд с Карины на доску и откинула длинную бордовую косу за спину, задев пушистым кончиком лицо сидящего позади Жени, с которым флиртовала уже целых три дня.

«Не отвлекаться, — сказала себе Карина, перечитывая стихотворение, — еще не хватало трояк получить…»

Когда сосед с задней парты снова ее ткнул, она сделала вид, будто ничего не заметила, но Рома оказался назойливым.

— Алмазова, — позвал он, — пс-с…

— Ну что? — не выдержала она.

— А это анафора, да? — подчеркнул он карандашом третью строчку.

— Нет, какая анафора, сравнение!

Рома нахмурился.

— А эта? — указал он на следующую строчку.

— Метафора, кажется… не уверена, еще не дошла до этого места…

— Алмазова и Грачев, — громыхнул в тишине голос учительницы, — работы мне на стол, сами — за дверь!

— Алла Борисовна… — просительно начал Рома, но учительница его оборвала:

— За дверь, Грачев, я сказала, работу и свой дневник мне на стол.

Рома нехотя начал скидывать вещи в рюкзак.