Ей пришлось воспользоваться этой фразой дважды. Но та исчерпывала вопрос, и Марион была готова произнести ее еще десять раз, если понадобится.

Дождь притих, городские огни стали ярче. Как только она доберется до отеля, позвонит Исааку в Йельский клуб. Респектабельные отели, такие как принадлежащие Астору, неодобрительно относятся к молодым незамужним женщинам, принимающим гостей мужского пола. Но разве найдется во всей стране хоть один охранник, который станет поднимать шум из-за сыщика Ван Дорна? Профессиональная вежливость. Исааку это понравится.

Паром загудел. Марион чувствовала, как работают винты у нее под ногами. Когда отходили от берега Нью-Джерси, она заметила у ярко освещенного причала паруса старомодной шхуны.

Четырем полицейским потребовалось десять минут, чтобы поднять тяжелый пулемет на вагон. Как и предсказывал Исаак Белл, полицейские, дежурившие на вагоне с динамитом возле установленного на треноге пулемета с водяным охлаждением и подаваемыми лентой патронами, ни на мгновение не сомкнули глаз. Тем не менее, Эдди Эдвардс, сорокадвухлетний старший дознаватель Ван Дорна, с бросающейся в глаза прядью преждевременно поседевших волос, каждые несколько минут поднимался на вагон и проверял.

Оружие тоже было надежное, разновидность пулемета «Максим», который показал свои достоинства, уничтожая африканские армии. Один из железнодорожных полицейских оказался переселенцем из Англии; он рассказывал, как в колониальных войнах прошлых десятилетий «Максим» косил туземцев. Эдвардс приказал ему оставить туземцев Джерси-Сити в покое. Если те, конечно, не предпримут что-нибудь. Старые банды были теперь не так активны, как в те годы, когда Эдвардс руководил сыщиками Ван Дорна, очищая железнодорожную станцию, но по-прежнему довольно опасны.

Стоя на вагоне и медленно поворачиваясь, чтобы осмотреть все поле обстрела — теперь это был полный круг, — Эдвардс вспоминал, как в прежние годы охранял груз золотых слитков. Конечно, в те дни оружием банды «Лава Бед» были в основном свинцовые трубы, свинчатки и очень редко дробовики. Эдвардс увидел, как от причала Коммьюнипо отходит ярко освещенный паром. Потом он повернулся к воротам, перегороженным тремя тендерами с углем — их охраняли полицейские с ружьями, — и увидел, что товарная станция кажется редкостно спокойной. Только паровозы подвозили поездные бригады. Но в каждой кабине сидел вооруженный детектив. Эдвардс снова посмотрел на реку. Дождь утихал. Теперь ясно были видны огни Нью-Йорка.

— Эта шхуна собирается протаранить паровой лихтер?

— Нет. Они очень близко, но расходятся. Шхуна уходит, а лихтер направляется сюда. Видите?

— Вижу, — ответил Эдвардс. Лицо у него закаменело. — Куда это он?

— К нам.

Эдвардс смотрел, и происходящее нравилось ему все меньше.

— Далеко вон тот красный бакен? — спросил он.

— Красный огонь? Я бы сказал, в четверти мили.

— Если он его минует, дайте очередь над носом.

— Вы серьезно? — с сомнением спросил железнодорожный полицейский.

— Черт побери, да, серьезно. Готовьтесь стрелять.

— Он проходит, мистер Эдвардс.

— Стреляйте! Немедленно!

Охлаждаемый водой «Виккерс» издавал странные приглушенные звуки «поп-поп-поп». Было слишком далеко и темно, чтобы увидеть, куда попали пули. Лихтер продолжал идти прямо на пороховой причал.

— Дайте очередь над рубкой.

— Это их разбудит, — сказал англичанин. — Такие пули как гром над головой.

— Только убедитесь, что за ним никого нет. Не хочу попасть в какой-нибудь злосчастный буксир.

— Все чисто.

— Огонь! Немедленно! Не ждите!

Дернулась патронная лента. Из ствола вылетели десять пуль. От водяного охладителя поднялся пар.

Судно продолжало движение.

Эдди Эдвардс облизнул губы. Бог знает, кто там. Пьяный? Испуганный мальчишка у руля, пока капитан спит? Испуганный старик, не понимающий, откуда стреляют?

— Встаньте сюда, на свет. Помашите им… Не вы! Вы оставайтесь у пулемета.

Подносчик патронов и тот, кто работал у охладителя, стали подпрыгивать на вагоне, размахивая руками. Судно продолжало идти.

— Убирайтесь с линии огня! — приказал им Эдвардс. — Стреляйте по рубке.

Он сам схватил ленту и стал подавать, пулемет громко застучал, поливая лихтер огнем.

Двести пуль вырвались из ствола, пролетели четверть мили и пробили рубку лихтера, разнеся в куски дерево и стекло. Две пули разбили рулевое колесо, третья разорвала веревку, которой был привязан руль, и корабль получил возможность повернуть. Но давление воды на корпус удержало его на прежнем курсе — прямо на пороховой причал. Тут рухнула вся рубка. Крыша упала на руль, сбив вниз его спицы, поворачивая само колесо и руль, к которому оно крепилось.

Второй акт «Фоллиз» начался грандиозно, а продолжился еще грандиознее. За «Вальсом джиу-джитсу», исполненным принцем Токийским «прямо из Японии», последовала комическая песня «Думаю, мне больше нельзя ездить в авто»:

Я курил, забравшись под ее машину,

Бензин протекал и капнул на мою сигару,

И девушку унесло так высоко, что я подумал,

будто она звезда…

Когда песня закончилась, загремел барабан. На пустую сцену вышла танцовщица в голубой блузке, короткой белой юбочке и красном трико. К первому барабану присоединился второй. На сцене появилась вторая девушка. Опять барабан и опять девушка. И вот уже бьют шесть барабанов и шесть девушек ходят взад и вперед по сцене. Вступают все новые и новые барабаны, от их гула начинают дрожать сиденья. И вдруг пятьдесят самых красивых танцовщиц Бродвея прервали свой танец, выхватили пятьдесят барабанов из груд, сложенных за кулисами, спустились со сцены с обеих сторон и побежали по проходам между зрителями, колотя в барабаны и высоко поднимая обтянутые красным ноги.

— Разве ты не рад, что мы пришли? — крикнул Эббот.

Белл поднял голову. В потолочных окнах он заметил вспышку, как будто к прожекторам на сцене добавились другие, на крыше. Небо словно охватило огнем. Все здание задрожало, и Беллу на мгновение почудилось, что это землетрясение. Но потом он услышал громовой взрыв.

Оркестр «Фоллиз» вдруг замолчал. Жуткая тишина сковала театр. И тут, словно тысячи барабанов, загрохотали сыплющиеся на жестяную крышу обломки. Окна разлетелись, и все в театре: публика, рабочие сцены, танцовщицы — закричали.

Исаак Белл и Арчи Эббот разом пробежали по ряду между сиденьями, миновали брезентовую завесу и кинулись к внешней лестнице. В юго-западной части неба, в районе Джерси-Сити, они увидели красное зарево.

— Пороховой причал, — с упавшим сердцем сказал Белл. — Нам лучше скорее туда.