— Я понимаю, конечно, и мне очень жаль. Где ты была той ночью?

— Ты помнишь герцогиню?

— Да, помню.

— Ее семья решила, что им следовало бы забрать ее обратно. Возможно, им стало стыдно, что они вот так бросили ее на тетю Эмили, но, я думаю, вероятно это было что-то, связанное с деньгами. Они хотели иметь ее у себя под носом, чтобы она не задумала оставить все кому-то другому. Они не доверяли тете Эмили. И были недалеки от истины. Я должна была доставить ее домой. Кроме меня, было некому. Это оказалось слишком долгим путешествием, чтобы уложиться в один день, поэтому мне пришлось остаться на ночь в их величественном фамильном доме. Могу тебе заметить, что он несколько отличался от этого. — Я кивнула. — Понимаешь, вот так все и случилось. Все съел огонь. Дом должен был стать моим. Это было что-то. Я смогла бы начать заниматься бизнесом. Но я не стала этого делать, потому что должна была выйти замуж за Кларенса. Я была бы устроена в жизни, а теперь… ничего. Страховка не была оформлена. Как тетя Эмили могла быть такой глупой с таким сумасшедшим, как Джордж?

— Но тебе повезло, что тебя там не было.

— Если это можно назвать везением.

— Я пришла просить тебя еще подумать.

Она покачала головой.

— Нет, ей придется заплатить мне. Она должна дать что-то из того, что получила.

— Ее денежное пособие невелико.

— Тогда я хочу получить часть из того, что она имеет, а выйдя замуж за своего благородного лорда…

— Ты имеешь в виду, что будешь продолжать требовать деньги? Ты ей сказала, что тебе хватит тех пятидесяти фунтов, которые она уже отдала тебе.

— Ну что же, это не так. Я не так безрассудна, Друзилла. Я не собираюсь упускать такой шанс.

— Джанин, тебе не следует этого делать. Я знаю, ты прекратишь. Что бы ты ни чувствовала — и я вполне понимаю твою горечь — это дурно.

— Это как раз по мне. Настало время преподать урок Лавинии Фремлинг. Она всегда считала себя выше всех остальных из-за этих рыжих волос.

— О, Джанин! Послушай. Я опять приеду к тебе. Я возьму тебя с собой в пасторский дом. Ты можешь отдохнуть у нас. Мы подберем для тебя какую-нибудь работу. У нас много знакомых, и рекомендация пастора помогла бы тебе. Ты могла бы жить у нас, пока все не уладится. Оставь это место…

Она покачала головой.

— Ты добрая, Друзилла, — сказала она довольно тихо. — Ты стоишь двадцати Лавиний.

— Моя цена растет. Лавинии ты говорила двенадцати, — улыбнувшись, проговорила я.

— Я переоценила ее. На самом деле она не стоит ничего. Мне жаль этого графа. Ему придется помучиться с ней. Она из тех, кто не оставит мужчин в покое. В свое время я знала одну-две таких.

— Я думаю, что она может успокоиться, когда выйдет замуж.

— Я знаю, Друзилла, что ты была в классе на первом месте, но когда дело касается жизненных ситуаций, ты сущий ребенок.

— Послушай меня.

— Я слушала.

— Итак, ты собираешься продолжать с этим… шантажом.

— Пока не устроюсь, я собираюсь добиваться денег.

— Это ошибка.

— Мне об этом судить. Ты оставила кеб ожидать тебя?

— Да.

— Тогда тебе лучше идти. Кучер может не дождаться, так как не очень верит в то, что тот, кто приезжает сюда, способен заплатить ему. Он подумает, что ты сбежала.

— Вряд ли он так подумает, и он обещал, что будет ждать.

— Я ценю твой поступок.

— Если я что-то услышу, я приеду и дам тебе знать.

Она улыбнулась мне и покачала головой.

Это было все, о чем я могла в то время переговорить с Джанин Флетчер, но я не теряла надежды.

Я не хотела рассказывать Полли, где была. Я знала, что она не одобрит и посоветует держаться в стороне. Но мне было жаль Джанин. У нее была такая странная жизнь; оказалось, что она видела мало любви со стороны тети Эмили. Джанин была послана в дорогостоящую школу потому, что у тети Эмили были планы выдать ее замуж за богатого, и она собиралась выбрать для нее кого-то из своих клиентов. Бедный Кларенс был идеальным молодым человеком для такого случая. Не понимающий, к чему идет дело, испытывающий привязанность к любому, кто проявил к нему доброту, и к тому же богатый. Им можно было манипулировать как куклой, и тетя Эмили проделывала это с большим искусством. Атеперь… вместо желанного замужества Джанин осталась одна и без копейки в кармане; поэтому она прибегла к этому самому презренному преступлению — шантажу.

Я написала Лавинии и сообщила ей, что мало продвинулась в переговорах с Джанин. Она была непреклонной.

Можно вообразить смятение Лавинии при чтении этого письма. Она, должно быть, разозлилась на Джанин, а возможно, и на меня, за то, что я неудачно выполнила свою миссию. Но она должна была узнать правду.

Полли спросила меня:

— Дорогая, что-нибудь не так?

— Нет. Почему же?

— Ты кажешься… задумчивой. Ты знаешь, что можешь рассказать мне. Этот Дугал… он кажется мне немножко глупым… одураченным Лавинией. Должна сказать, что мне нравится настоящий мужчина, такой, который способен понять, что к чему, и не позволит делать из себя дурака. Мне кажется, что ты немного влюблена в него.

— Он очаровательный человек, Полли, и умный.

Она фыркнула.

— Если спросить меня, то мне кажется, что он немножко болван.

— Масса мужчин не может устоять перед красотой! Лавиния действительно красивая. Поездка ко двору многое ей дала, и у нее есть изысканные наряды.

— Мужчины не женятся на модницах… если только не захвачены чувством.

— Полли, я не была влюблена в Дугала Каррузерса и он не бросал меня, женясь на Лавинии. Он никогда не просил меня выйти за него замуж.

— Я думала…

— Значит, ты ошибалась. Лавиния будет графиней. Можешь ты представить меня в такой роли?

— Почему бы нет? Я тебя уверяю, что могла бы представить тебя даже королевой Англии.

— Я не думаю, чтобы этого захотел принц Альберт. Впрочем, я не мечтала о нем… даже если бы Ее Высочество отказывалось в мою пользу.

— Ох, уж ты, — улыбаясь, вздохнула она. — Но ты знаешь, что можешь рассказать мне все.

Я старалась забыть о делах Лавинии. Я сосредоточилась на Флер, которая стала еще более очаровательной. Вечерами я садилась на кухне у огня, и ни Полли, ни Эфф не упускали случая отметить, как хорошо горит огонь, бросая взгляд на стоящие рядом мехи. Я слушала их болтовню, в то время как они нагревали кочергу и красную от жара совали ее в портер, и тогда я действительно ощущала спокойствие. Где-то в глубине моего сознания теплилась мысль, что есть дом, где меня любят и ценят. У меня были Полли, Эфф и Флер. И в самые мрачные моменты своей жизни я не должна этого забывать.