— О, Полли… я боюсь.

— Тебе нечего бояться. Если что-то выйдет наружу, ты встанешь и скажешь правду, не обращая внимания на мадам Лавинию. Для нее настало время показать свое настоящее лицо.

С ней было спокойно, но я чувствовала, что мне следовало бы вернуться в пасторский дом, поскольку я знала, как волнует Эфф ее респектабельность. Полли это тоже беспокоило, но ее любовь ко мне побеждала все предрассудки.

Через день после того, как мы прочитали эту заметку в газете, в доме появился Фабиан. Я услышала стук и с тревогой подумала, что это может быть полиция. Открывая дверь, я увидела Фабиана.

— Добрый день, — сказал он, входя без приглашения в холл. — Я хотел с вами поговорить.

— Но… — начала я.

— Куда мы можем пройти? — спросил он.

Я провела его в залу, небольшую комнату с обитыми бархатом стульями с прямыми спинками и соответствующей софой, с этажеркой, уставленной дорогими безделушками — пыль с которых вытиралась только самой Эфф, — мраморным камином, фикусом в большом коричневом горшке, стоящем на столе возле окна, и бумажными цветами в вазе на каминной полке. Это была нежилая комната, святая святых респектабельности, используемая для приемов гостей, разговора с возможными съемщиками и иногда, в самых особых случаях, для воскресного вечернего чая.

— Что вас сюда привело? — спросила я.

— Надо ли спрашивать? Я видел заметку. Эта девушка… Джанин… что у нее общего с вами?

— Если вы прочли заметку, вы должны были бы знать, что мы учились вместе в школе.

— Эта девушка убита… и в это время вы были там.

— Я приехала, когда она была уже мертвой.

— После того, как она была убита, — сказал он. — Боже мой! Что это значит?

— Я думаю, что это как раз то, что сейчас выясняет полиция.

— Но вас упомянули в связи с этим случаем.

— Я оказалась там. Мне задавали вопросы.

— Вы знаете, что полиция не задает вопросов просто от общительности. То, что они задавали вам вопросы, означает, что они думают, что вам что-то известно.

— Я же знала ее. И собиралась навестить ее.

— С какой целью?

— С целью? Она была моей старой школьной подругой.

— Вы хотели просто возобновить знакомство? Я хочу знать правду. Слышите меня? Вы не можете без конца продолжать лгать. Лучше расскажите мне. Я настаиваю на том, чтобы все узнать.

В этот момент дверь распахнулась, и там стояла Полли. Потом она сказала мне, что видела, как он пришел, и слышала наш разговор, стоя у двери.

Она стояла там с горящими щеками, уперев руки в бока.

— Теперь, сэр, как там ваше высокое и могущественное имя, я собираюсь кое-что сказать вам. Я не хотела бы, чтобы вы сюда приходили и расстраивали мою девочку. Она стоит кучи таких, как вы, вместе взятых, и я не позволю вам даже чуть-чуть расстроить ее.

Он отшатнулся, но в его глазах я увидела искры веселья.

— Полли! — укоризненно сказала я.

— Нет. Дай мне сказать. В отличие от тебя, с меня достаточно. Я собираюсь сказать этим Фремлингам пару слов. Приходить сюда… расстраивать тебя. Сейчас он узнает правду.

— Для меня не было бы ничего приятнее, — сказал Фабиан.

— О! Могу сказать, что вы не будете так довольны, когда услышите ее, и если полисмены придут сюда, пытаясь поймать Друзиллу в ловушку и заставить сказать то, что они хотят услышать, я и им скажу то же самое. Друзилла много сделала для вашей сестры. Как вы думаете, чей это ребенок, которого мы взяли? Вашей сестры, вот чей. Друзилла старалась помочь ей и за это получала оскорбления. Кто поехал вместе с ней в тот дом? Притворясь, что они были у принцессы или где-то еще? Кто привез мне ребенка? Когда они приехали сюда, мне было ясно, что ваша сестра не понимает разницы между, ребенком и фунтом масла — это ее нисколько не беспокоило. Поэтому я не хочу, чтобы вы здесь изводили Друзиллу. Возвращайтесь и изводите свою сестру. Она причина всех бед.

— Спасибо, что вы рассказали мне это, — сказал он и повернулся ко мне:

— Я полагаю, что это правда?

— Конечно, правда, — вскричала Полли. — Выдумаете, что я лгунья?

— Нет, мадам, но мне кажется, что небольшое подтверждение не помешает.

— Теперь мы попали в эти неприятности, и все по воле вашей сестры. Поэтому прекратите попусту обвинять Друзиллу.

— Вы совершенно правы, — сказал он, — и я вам очень признателен. Это неприятная ситуация, и я хочу, как могу, помочь вам.

— Хм, — сказала Полли, слегка смягчившись. — Давно пора.

— Да. Вы снова правы. Как вы думаете, могу я немного поговорить с мисс Делани?

— Это ей решать.

— Да, конечно, — сказала я.

Меня слегка знобило. Откровение Полли потрясло меня, но я была рада, что он узнал и что не я предала Лавинию.

— Ну, ладно, я удаляюсь, — сказала Полли и посмотрела на меня. — С тобой все будет в порядке?

— Да, Полли, спасибо.

Дверь за ней закрылась.

— Грозная дама, — сказал он. — Итак, теперь я знаю правду. Думаю, что вы могли бы рассказать мне больше. Понимаете, из-за сестры я глубоко втянут в это дело… То, что с ней произошло, случилось во Франции, да?

— Да.

— Это француз?

Я кивнула.

— Вы его знали?

— Я два или три раза видела его.

— Понятно. И моя глупая сестра попросила у вас помощи.

— Джанин Флетчер была девушка из школы. У нее была тетя…

— Так вы говорили не правду о поездке в Линденштайн. Я, конечно, догадывался, что вы там не были.

— Да. Вы пытались поймать меня. И у вас была идея о том, что произошло на самом деле.

— Когда я увидел ребенка…

— И вы подумали, что я…

— Было трудно поверить.

— И все же вы поверили.

Он не ответил; затем продолжил:

— Эта девушка… Джанин… как вы думаете, что случилось?

— Я не знаю.

— Вы пришли к ней. Зачем?

— Я пыталась поговорить с ней.

— О Лавинии. Она шантажировала Лавинию?

Я молчала. Я не хотела ее предавать, но, конечно, Полли уже сделала это. Сейчас он был серьезен.

— Боже мой! — произнес он. — Но ее же здесь не было. Она была в Фремлинге. Это должен был быть… кто-то другой.

— Вы имеете в виду…

— Были ли там у этой женщины другие девушки в таком же положении?

— Было несколько.