ИСТОРИЯ АННЫ

Анна росла в семье, где стройность ассоциировалась со здоровьем. Родственники постоянно были озабочены (они и сейчас озабочены) вопросами здоровья, и это породило расстройства поведения. Тревога домочадцев привела к тому, что в процессе воспитания Анны и других детей основной акцент делался на питание. Мать Анны до сих пор отпускает замечания по поводу того, поправилась или похудела ее дочь, несмотря на знание, что та сейчас придерживается концепции интуитивного питания. И если Анна похудела, мать бурно выражает восторг, причем неважно, по какой причине ушли килограммы.

Дочь считает: если сказать ее матери, что, когда они росли, в доме царила культура стройности, мать будет это отрицать. Она твердо уверена, что установленные ею правила продиктованы заботой о питании и здоровье. Взрослые не ограничивали размеры порций, но тщательно подходили к выбору продуктов. В доме никогда не было печенья и других сладостей, потому что «никто не может себя контролировать». Анна вспоминает, что, когда гостила у дяди и тети, в доме которых водились разные продукты, она съедала столько, что они прозвали ее «пылесосом».

Сначала родители Анны не придерживались каких-то диет, но, когда она стала подростком, они присоединились к программе Weight Watchers[104]. Взрослые не заставляли детей сидеть на диете, но вся семья питалась блюдами, приготовленными так, чтобы уложиться в нужное количество баллов. Когда Анна училась в старших классах, мать уговорила ее тоже присоединиться к Weight Watchers. Это то, что касается явных посланий в отношении веса.

Но вокруг были и скрытые. Взрослые постоянно отпускали комментарии, что кто-то ест много сахара, не ест овощи в достаточном количестве, плохо или «не так» питается. Мать говорила дочери, будто той должно быть стыдно, что она ест определенные продукты, которые ей нравятся. Послание было таким: «Ты должна быть здоровой. А чтобы быть здоровой, ты должна быть стройной». Все сводилось к понятиям «здоровье» и «питание». Отношение матери Анны к своему телу тоже оказывало опосредованное влияние на девочку. Женщина постоянно отпускала комментарии о том, что она толстая, что одежда помогает ей «скрывать» свои размеры. Послание в этом случае тоже понятно: тело всегда было недостаточно хорошим. Хотя никто никогда прямо не говорил об этом, Анна понимала, как все устроено: взрослые ненавидят свое тело.

Анна считает, что беспокойство ее мамы о здоровье исходило от ее собственной матери, которую мать Анны не считала «образцом здорового поведения». Бабушка часто употребляла алкоголь, и в семье не было четкой структуры питания. Мать Анны нередко говорила о том, как им повезло, что у них на столе есть овощи, ведь бабушка часто о них забывала. Она порой вспоминала, что, будучи детьми, они часто ели нездоровую пищу. Анна понимала это так: бабушка не заботилась о здоровье своих детей и кормила их чем попало.

Долгие годы после этого Анна страдала от расстройства пищевого поведения. Она похудела, за что мать ее похвалила, а потом поправилась, за что ее осудили. В определенный момент Анна решила обратиться за помощью и нашла диетолога, знакомого с концепцией интуитивного питания и программой «Быть здоровым в теле любого размера». Она надеялась, что специалист поможет ей изменить отношение к питанию.

Сейчас женщина понимает, что анализирует ситуацию и занимается той эмоциональной работой, которую не проводила ее мать. У Анны маленький ребенок, и она не хочет, чтобы ее тревога влияла на его питание. Она начала узнавать о том, как кормить детей и воспитывать их без проблем с питанием, услышала: «Пусть они едят, когда хотят и как хотят» — и подумала: «Ну кто же меня этому научит?» Помимо этого, питание ее мужа в детстве было совершенно другим. Системы как таковой почти не было, детям редко предлагали фрукты и овощи. Сейчас, будучи взрослым, он бы хотел, чтобы все было иначе. Прошлый опыт научил Анну и ее близких соблюдать баланс между негативным контролем и созданием структуры питания детей. Женщину часто беспокоит то, как питается ее ребенок. Он любит пищу, богатую углеводами, и редко ест овощи. Но Анна смогла убедить себя в том, что это нормально. Она до сих пор учится справляться с засевшей внутри фэтфобией, которая порождает в ней желание защитить своего ребенка от общества и родственников, исповедующих идеал худобы. Анна не хочет, чтобы он испытал те же притеснения, которым подверглась она сама, но также не желает, чтобы у него развилось расстройство пищевого поведения.

Женщине хотелось бы знать больше о том, насколько тщетны наши попытки контролировать детей. Она до сих пор ежедневно повторяет себе это. Она понимает, что не сможет уберечь своего малыша от всех невзгод, и одновременно осознаёт, что ей «не под силу заставить его есть брокколи». Анна сказала нам: «Ребенок — это ваш плод, и вы в ответе за все, что он делает». Она понимает, что фэтфобия, от которой ей до сих пор не удалось полностью избавиться, возможно, заставит ее бояться осуждения, с которым она столкнется, если ее сын станет полным. Женщина уверена, что ее мать стыдится того, что Анна не худая. Но Анна предпочитает быть «полной, но счастливой».

Концепция интуитивного питания совершенно противоречит тому, как растили ее саму. Но воспитать сына Анна хочет именно в соответствии с этими принципами. Женщина понимает, что выросла, не доверяя своему телу, и желает это изменить. Она надеется, что ее сын никогда не пройдет через такой же опыт.