– Бывшего мужа.

– Увы, Михаил, настоящего. Решение о разводе было отложено на один месяц. Именно так он и вышел на вашего Василия. У секретаря оказалась хорошая память. Она вспомнила о путанице с паспортами. Профессионально судейские секретари начинают изучать документ с прописки, а уж потом смотрят на семейное положение, фамилию и фотографию. Именно она назвала Гамлету адрес Василия. То, что его не убили, еще одна загадка, связанная с вами. Полагаю, что документы спрятаны надежно и ими никто не воспользуется? Это ради вашего же блага. Самое ценное, Михаил, это когда ситуация находится под контролем. Сейчас именно такой случай. Надеюсь. До свидания.

– Трудно поверить в то, чтобы в суде вот так запросто выдали информацию какому-то прохожему с улицы.

– Не волнуйтесь, этим вопросом мы тоже занимаемся.

Через несколько дней Михаила перевезли в Военно-медицинскую академию на кафедру военно-полевой терапии. Его лечащим врачом был назначен Олег Иванович Агафонов. Михаилу выделили отдельную палату со всеми удобствами, и, кроме медперсонала, он уже больше ни с кем не общался. Когда ему вернули вещи, он заметил медсестре, что там у него были еще и документы, бумаги, письмо и деньги. Не прошло и двух часов, как все отыскалось. То одна, то другая медсестра навещали его в палате, не давая скучать: то укол сделают, то капельницу поставят, то просто заглянут посмотреть, как там у него дела. Очаровательные медсестры мило улыбались, все делали профессионально, исполняли все его капризы, но разговоров не заводили и на контакт не шли. Он пытался их разговорить, чтобы связаться с Лизой, но впустую: они продолжали мило улыбаться, пожимать плечами и уверять Михаила в том, что все будет хорошо и надо думать только о хорошем.

А вот с Агафоновым все оказалось иначе. Он сразу же пошел с Михаилом на контакт. Доктор моментально определил все симптомы сильной депрессии. Михаил страдал. Он вспоминал несколько счастливых дней, солнечный ореол над собором и черную ночь, наступившую следом за этим событием. Все было так радужно. Был удивительный полет все выше и выше, чуть ли не до самого рая. И такое стремительное падение…

По всей видимости, у лечащего доктора не было иной установки, кроме врачебной. Его манеры интеллигента и профессиональный уровень словно убаюкивали больного. Однажды он привел с собой психоаналитика, а сам вышел. Сначала врач и его пациент поговорили о текущих городских событиях, потом как бы невзначай подошли к моменту встречи с Василием на кладбище. По его просьбе Михаил рассказал о том, что было в этот день ровно сто лет назад. Михаил не знал, что ему давали, но с памятью явно что-то произошло, он мог вспомнить все поминутно, вплоть до деталей и мелочей. Его это ничуть не пугало, напротив, ему это нравилось. Он почему-то остро желал говорить открыто, без хитростей и уверток, только правду. В заключение он написал ответы на длинные, но не очень мудреные тесты странного доктора.

Потом на смену психоаналитику пришел психиатр, он также протестировал Михаила и вдоль, и поперек, используя при этом какие-то приспособления, лекарства и приборы. Шестого июня с больного сняли гипс. Руки были худые, с бело-синими подтеками и буграми в местах переломов. Ребра тоже зажили. Анализы показали, что он обладает отменным здоровьем. Томография головного мозга, как сказал Олег Иванович, ничем особенным и выдающимся его не удивила. «Обычный мозг нормального молодого человека. Словно вас и не били по голове». Он вообще не был любопытным человеком и лишних вопросов не задавал, зато часами слушал рассказы Михаила о людях и событиях конца девятнадцатого века. Однажды среди очередного рассказа Михаил протянул ему листок, на котором была записана его просьба позвонить Лизе и сообщить, где он находится, чтобы она не волновалась. Доктор кивнул головой, аккуратно сложил листок и положил его в карман своего халата. На следующий день он так же безмолвно положил под подушку ответ. К этому времени Михаил уже знал, что за ним следят и прослушивают все разговоры. На листке было написано: «Завтра я улетаю в Германию, всего на пару недель. Люблю и скучаю. Твоя Лиза. К тебе меня не пускают. Я тоже предупреждена».

– Олег Иванович, что вы можете сказать о моем состоянии?

– Я думаю, вы абсолютно здоровы. Ориентировочно на двенадцатое июня намечена ваша выписка. Надо уточнить какой это день недели.

– Значит, я буду совершенно свободен?

– Об этом я ничего сказать не могу. Послезавтра к вам придет ваш куратор. Он все сам расскажет.

– Я вам очень благодарен.

– Если будет душно, можете подышать свежим воздухом. Окно открывается вот так.

Доктор показал, как справиться с мудреными задвижками и засовами, шпингалетами и замками.

– Спасибо, Олег Иванович, днем еще ничего, терпимо, а вот ночью просто нечем дышать.

– Только не простудитесь.

– Я оденусь потеплее.

Поздно вечером Михаил переоделся и открыл окно. Так он просидел до полуночи. Михаил думал только об одном. И его желание осуществилось. В глубине аллеи он увидел до боли знакомый автомобиль марки «иж комби».

Мужчина должен сам и быстро принимать решения, особенно в вопросах любви. Он мигом выскочил из окна, преодолел сто метров пересеченной местности и вскочил в машину, которая нетерпеливо урчала и готова была пулей лететь куда угодно, лишь бы подальше от этого места.

– Как ты узнал, что я буду здесь? Это просто фантастика. Свою машину я отдала отцу, села в эту, и тут меня словно что-то погнало прямо к академии.

– Вот видишь, как здорово. Потом я тебе все объясню. А теперь давай, быстрее поехали отсюда.

На улице Лебедева они остановились и долго целовались. Потом снова заурчал мотор, и уже через пять минут они были в своей расчудесной дворницкой.

Рано утром Лиза доставила Михаила назад, в его палату.

До этого они спорили о том, что ему делать, скрыться или вернуться назад. Михаил снова принял решение. Надо возвращаться.

– Надо испить эту чашу до дна. Если это не яд и не эликсир, то я хотя бы утолю жажду любопытства. В любом случае к твоему возвращению я буду на свободе. У меня всего одна просьба: оставь мне ключи от этой машины и поставь ее на стоянку МРЭО на Мойке. Нет, пожалуй, это вызовет подозрение, лучше пусть ключи от машины будут прямо у сторожей. Да, так будет лучше. Документы на машину положи под коврик переднего сиденья. Предупреди, что до пятнадцатого я ее заберу. И положи туда же все мое богатство – документы, бумаги, деньги. Вот они.

– Это из-за того, что я тебе тогда рассказала?

– Это из-за того, что я тебе рассказал.

– Предложение, конечно, фантастически заманчиво, только я им не верю. Стоит им получить документы – и ни тебя, ни меня не станет.

– Вот и я так думаю. Ну да ладно, пусть все идет своим чередом. Приедешь, мы с тобой еще раз обо всем подумаем. Можно менять ход событий, но не судьбу.

На этом все разговоры закончились.