– Зато твои и телефоны не топят, – великодушно утешила ее Таня. – Короче, давай встретимся. Хочешь, приезжай ко мне в пятницу вечером. Отметим конец недельной трудовой каторги. Я сейчас тебе эсэмэской адрес кину. И Марину позовем.

– Как? Она же нам номер свой не оставила.

– Ну не оставила, и что? Позвонила на прошлой неделе. Я, прямо как тебя, не сразу ее узнала. А тут еще мальчишки одновременно на разных инструментах играть начали. Они вечно так: как один начнет заниматься музыкой, так другому сразу надо. В дурдоме тише!

Лиду укусила ревность. Значит, Марина выбрала Татьяну. Ей-то, Лиде, она не позвонила ни разу. Интересно, чем Таня лучше? Нет, ну правда, чем?

– А чего звонила-то? – с напускным равнодушием спросила она.

– Парфюм хотела по оптовой цене купить, – честно призналась Таня. – В рознице же накрутка сильная, а я могу оформить как мелкий опт. Если что, ты обращайся, не стесняйся.

У Лиды отлегло от души, ревность убрала свои когти. Выходит, что Марина Таню не то чтобы предпочла, а просто использовала. Это меняло дело. Настроение стабилизировалось на отметке «выше среднего».

Домой Лида вернулась успокоенной и бодрой и на свежую голову быстро придумала, как развернуть унитаз, чтобы хватило места для стиральной машинки. Муж с прорабом безуспешно решали эту задачку около часа, что окончательно убедило мужа в пользе прогулок.

* * *

В пятницу в назначенный час Лида стояла на лестничной клетке довольно потрепанной «сталинки», где жила Татьяна. Через замочную скважину просачивался сочный запах мяса. Проглотив слюнки, Лида подумала, до чего же хороший человечек эта Таня. Приятно, когда тебя ждут, готовятся, с мясом и солью встречают. Это даже лучше, чем с хлебом и солью.

Вот приедут дети от бабушки, нужно будет познакомить их с Таниными сорванцами, потом мужей перезнакомить. Словом, попробовать «дружить домами». Так постепенно и наладится ее жизнь в императорской столице.

На этой приятной мысли Лида позвонила и услышала топот за дверью, щелчок открываемого замка и рвущий душу диалог:

– Я открою, я старший. Старших надо слушаться.

– Нет, я открою, я младший. Младшим надо уступать.

Судя по звукам, началась драка. Лида толкнула дверь и стала разнимать мальчишек. Один норовил ткнуть соперника флейтой в глаз, а второй пытался ударить брата скрипкой по голове.

На шум из кухни выбежала Таня.

– А, ты уже освоилась? Тапочки найди там. Хватит! – рявкнула она. – Баха идите пилить! Быстро к пюпитрам по разным комнатам разошлись! И чтобы тихо у меня. Ни звука!

Лида очень удивилась, как можно заниматься музыкой, не издавая звуков, но мальчики, видимо, все поняли правильно и уныло разошлись по разным комнатам. Заглушая друг друга, они начали пилить и дуть изо всех сил. Соперничество перешло на другой, более культурный уровень.

Лида прошла на кухню, где ее ожидал приятный сюрприз. Около окна, на фоне распустившейся орхидеи сидела Марина.

Но узнать ее было непросто. Марина надела парик – классическое каре, которое идеально дополняли костюм, обувь и макияж. Марина сидела, закинув ногу на ногу, давая всем возможность полюбоваться затейливыми сапогами с железными носками. О тапочках не могло быть и речи. Пусть их носят те, у кого нет таких сапог, Лида например.

Лида сглотнула спазм зависти и решила, что так выглядит секретарша главы Пентагона. Конечно, она понятия не имела, кто сидит в приемной у главного военного стервятника и есть ли у него вообще секретарша. Но почему-то именно это сравнение промелькнуло в голове у Лиды, потому что дистанция от Марины-в-поезде до Марины-на-кухне такая же огромная, как расстояние от Байкала до Пентагона.

Марина наслаждалась произведенным эффектом и для его усугубления пояснила:

– Простите, девочки, это я в поезде себя подзапустила маленько, как замухрышка выглядела, прошу прощения.

– Ничего страшного, – выдавила из себя Лида.

Они с Таней выглядели примерно так же, как в поезде, особо не изменились, то есть не «подзапускали» себя там. Или, наоборот, как были «замухрышками», так и остались. И возникло такое чувство, что вторая гипотеза ближе к истине.

Тем временем Татьяна со скоростью кухонного комбайна рубила салатики и накрывала на стол. Но выяснилось, что Марина обречена на голодную смерть, потому что салаты, заправленные майонезом, она не ест, и копченную колбасу тоже, а шпроты – это вообще канцерогенная бомба. Таня выглядела явно расстроенной и сконфуженной. Она вытаскивала из холодильника все, что там лежало, и предлагала Марине. Но, увы, холодильник, как оказалось, был набит несъедобным. Марина такое не ела – продукты несли угрозу ее организму.

– Девочки, прекратите суетиться. Я же сюда не есть пришла. Ну все, хватит, мне даже неудобно.

– Нет, ну как же? Хоть что-то, – канючила Таня.

– Все-все, забудь обо мне, прошу тебя. Я только водички попью.

Есть на глазах голодающей Марины было крайне неловко. Лиде показалось, что она как-то громко сглатывает пищу, и на всякий случай она отложила вилку. У Тани тоже пропал аппетит. Она катала хлебный мякиш и жевала веточку укропа. Показаться Марине всеядной свиньей, которая ест все подряд, без разбору, никому не хотелось. За столом стало тоскливо.

Марина, видимо, поняла, что переборщила со своей избирательностью, и милостиво согласилась:

– Ну хорошо. Один раз живем! Что там у тебя в духовке? Кролик?

– Нет, курица, – извинилась Таня. – Даже две.

– Ну что ж, пусть будет курица, – поощрительно улыбнулась Марина и подставила свою тарелку.

Счастливая хозяйка отобрала для Марины все лучшее, чем природа наградила курицу. Ножки и грудку. Собственно, это было лучшим у любой женщины.

Наблюдательная Лида отметила, что у Марины неплохой аппетит. За первой ножкой пошла вторая, потом третья. Ножки шли строем. Четвертую ножку Таня спрятала для детей. Лиде достался костлявый куриный позвоночник.

Подобрев от еды, девочки стали обсуждать жизнь во всех ее проявлениях. Но проявлений оказалось только два – мужчины и работа.

Ну с работой все более или менее ясно. У Лиды пока ее не было. После ремонта квартиры она планировала приступить к ремонту своей жизни, в частности, найти работу, но пока не до того.

– Не торопись, всегда успеешь, – советовала Татьяна. – Вот я как подумаю, что в понедельник опять на эту каторгу заступать, так прямо настроение портится. Представьте себе, девочки, торгуем мы парфюмом и косметикой разной, так наши мужики все это на себе пробуют. Серьезно! Я не шучу! Сначала по приколу, а потом втягиваются. Через пару месяцев без парфюма уже не могут обходиться. Как начнут сравнивать шариковые дезодоранты с аэрозольными, так мне прямо противно на них смотреть. Все-таки мужчины в моем представлении должны чем-то другим в жизни интересоваться, ну там машинами, например.