Целая история, волнующая и упоительная, которая существует как возможность, как взведенная пружинка, и только от него зависит, приведет ли он ее в действие. Эту историю можно разворачивать в разные стороны, придумывать ей различные финалы, проговаривать смешные и серьезные воображаемые диалоги. Словом, Паша жил всем тем, что может проистекать из клочка бумаги, спрятанного в бардачке. Это был не просто телефонный номер, а шифр, открывающий дверку в новые пространства.

Павел повеселел, даже походка стала более упругой. В столовой он брал больше овощей и меньше мучного, пытаясь соответствовать образу подтянутого мужчины, который спас женщину из ледяного плена. И вот теперь она ждет его звонка, а он все не звонит, потому что дел невпроворот.

И чем больше он тянул, тем больше распухала в нем его мечта, разрывая границу с реальностью. Паша от игривых мечтаний перешел к полной уверенности в том, что так все и произойдет на самом деле.

И вот однажды он позвонил. Сердце стучало громче, чем звучали равнодушные гудки.

– Привет! – нарочито бодро сказал Паша.

– Привет, – в голосе сквозили удивление и растерянность. – Простите, кто это?

– Павел.

– Какой Павел? Ах да… Прости, Павел, не узнала. – И она замолчала.

Повисла пауза.

– Может, встретимся? – сказал Павел то, что заготовил.

Он уже понимал, насколько неуместна эта заготовка, но другой нет, а молчать глупо, хотя и говорить тоже.

Но Лена неожиданно откликнулась:

– Что ж, давай.

– Тогда я за тобой заеду? Диктуй адрес.

Паша почувствовал, что из топи выходит на твердую почву. Теперь он не один, с ним его четырехколесный друг, и вся его ревущая мощь словно добавляет мужской силы в Пашин образ. Он не просто зайдет, как дешевый студент, а заедет на собственном автомобиле, посадит рядом в теплый салон, и она снова будет озябшей и благодарной, как тогда, укрывшись от ветра и снега за широкой Пашиной спиной.

Лена назначила встречу возле крутого бизнес-центра. Там столовались только крупные фирмы. И на парковке не стояло ни одного «Хёндэ». Паша постарался на этом не фокусироваться, хотя в мордах «Мерседесов» и «Поршей» отсвечивал хромированный блеск превосходства, не замечать который он не мог.

Лена вышла в коротенькой шубке, совсем коротенькой, явно не по сезону. Похоже, что у нее не было теплой одежды, и от этой мысли Паша почувствовал себя лучше, увереннее. Может, купить ей дубленку по колено? А что? Ему премию обещали. А то работает тут небось секретаршей, горбатится на солидных дядей, которые, кроме своих «мерсов», ничего не видят. Не видят, что у женщины дубленки нет.

Лена села в его машину и блаженно вытянула ноги:

– Устала, целый день на каблуках.

«Точно секретарша», – подумал Паша, и ему стало еще спокойнее. Секретарша, нуждающаяся в дубленке, прибавляла ему очков до самой выигрышной комбинации.

Он лихо выехал со стоянки, угрожающе близко маневрируя рядом с новеньким «Лексусом».

– Осторожно, – напряженно сказала Лена.

Паша не счел нужным ответить. Он демонстративно крутил руль одной рукой. Уж что-что, а габариты своего «Хёндэ» он чувствовал лучше, чем собственного тела. Это уж, простите, чисто мужское умение, гендерное преимущество, ничего личного. На душе было озорно и радостно.

– Ну что? Дернули твою машину? – попытался он напомнить об их прошлой встрече.

– Да, все хорошо.

– В ремонте сейчас?

– Да нет, уже на ходу. Ты ее только что чуть не протаранил.

Паша не сразу понял, о чем идет речь. В боковом зеркале насмешливо отсвечивал новенький, навороченный «Лексус», похожий на гламурный танк.

И этот танк проехал своими треками по Пашиным фантазиям. Мечта рассыпалась, как снежок из сухого снега. Паша вдруг увидел, какая же Лена красивая и холеная. Все в этой Лене какое-то качественное и дорогое: парфюм, голос, жесты. «Лексус» как будто навел фокус и позволил увидеть это сразу, безжалостно и однозначно. Дерматиновые чехлы его «Хёндэ» скрипнули как-то извинительно. Движок его машины издавал, как показалось Паше, конфузливые звуки. И сам себе в этом подержанном автомобиле он показался каким-то подержанным, полинявшим.

Паша запаниковал. Сегодняшняя Лена сильно отличалась от той женщины, что сидела в его салоне с посиневшими от холода губами. Нынешнюю Лену хотелось катапультировать, но такая функция в его авто не предусмотрена. Может, в «Лексусе» есть? Сел не в свои сани и взлетел в воздух, очень удобно.

Лена смотрела игриво и выжидающе. В ее глазах сверкало острое любопытство – не более. Как будто ей предложили забавную игру с новым персонажем по имени Павел.

Чтобы занять руки и придать себе деловой вид, Паша стал крутить всё, что можно покрутить в автомобиле: прибавил звук радио, сделал теплее печку, убавил звук, поправил зеркало заднего вида. И все это время ненавидел себя за эту затею. Зачем позвонил? Как теперь избавиться от этой неловкости?

Лена ему не помогала. Она наблюдала равнодушно и с видом человека, который привык, что в ее присутствии мужчины волнуются и ведут себя по-дурацки.

– Кофе? – спросил он в тайной надежде, что она откажется.

– Почему бы и нет.

И он обреченно повез ее в кафе, где любил бывать с друзьями. Но раньше он не замечал, что плитка на крыльце треснула. Теперь же он испытывал чувство вины за эту трещину, словно это его личный позор. И официантка, которая прежде ему нравилась своей веселой неформальностью, сейчас показалась чрезмерно болтливой, даже какой-то хабалистой.

Лена оглядывалась по сторонам и ободряюще улыбалась. Дескать, мне нравится, все хорошо. Паша изнывал под бременем ее несоответствия этому месту. И в ее поощрительном терпении видел законспирированное превосходство, другой стороной чего были его несостоятельность и второсортность.

Потом Лена решила наведаться в туалет. Паша вспотел от одной мысли, что там закончилась туалетная бумага или плохо пахнет. Он бы сбегал, проверил, но в женский туалет его могли не пустить. Он ждал ее, как ждут возвращения судьи с готовым приговором. Сейчас она вернется и скажет: «Фу-у-у. Куда ты меня привел?»

Но она ничего не сказала. Молча села на прежнее место и попросила заказать ей еще кофе. И пирожное. Она ждала начала действий с его стороны, а он ждал лишь окончания этого вечера.

Тогда Лена взяла его за руку и спросила:

– Что-то не так?

– Все так, – он мягко убрал свою руку и вытер ее предательскую влажность краем скатерти.

Разговор не клеился. Лена была явно разочарована. Она откусывала пирожное такими маленькими кусочками, как будто давала Паше время что-то изменить. И он еле сдерживался, чтобы не поторопить ее. Изнывал от ожидания. Сколько можно крошить это несчастное пирожное?