пользовался телефоном только для связи. Всё сводилось к тому, что я не считался той личностью, которая привязывалась к вещам, и, следовательно, единственный мост бесповоротно рушился. Моя прошлая жизнь была погребена под непреодолимой толщей природы зомби, а единственная лазейка оказалась недостаточно весомой, дабы всколыхнуть во мне то немаловажное, что заблокировалось вирусом.

“Должно же найтись хоть что-нибудь. Точно, я ещё не всё проверил…” – Судорожно рассуждал я, порядком разочаровываясь.

В действительности, мои усилия стремились в пустоту. Я зря рвался на второй этаж супермаркета, понапрасну искал зарядку и бесполезно держал у себя уже ненужный телефон. Осознание всего этого заставило меня испытать раздражение, сопоставимое с тем порывом, накатившим в магазине. Дыхание участилось, а сам я забыл моргать и просто смотрел в экран устройства. Следовало успокоиться, пока рассудок не начал мутнеть, но я ничего не мог поделать. Инстинкты стремительно брали верх.

Фундамент моей морали, заложенной огромными усилиями, пошатнулся и вот-вот собирался рухнуть в пропасть. К чему бы это привело? Скорей всего к временной утрате самообладания, как от большого приёма сырого мяса. Вероятно, я мог выпасть на целые сутки, однако решение нашлось непостижимым образом. Я продолжал в полу забвенном состоянии держать смартфон и нажимал на всё подряд, пока совершенно случайно не открыл приложение с музыкой.

Когда же из динамика донеслась до боли знакомая, и, в то же время, стёртая из моих воспоминаний мелодия, я замер. Это была песня, в прошлом заслушанная до дыр. Узнавание давалось медленно и со скрипом, словно его тащили силком. И хоть сущность зомби противилась, моя агрессия пошла на спад, а в голове наступил штиль.

“Я знаю эту песню… Знаю…” – Крутилась у меня единственная мысль.

Мой разум ощущал отчётливую хватку дежавю, только вот в погоне за этим чувством я прослушал один трек, затем второй, и так далее. К тому моменту у меня проснулся сильный голод, знаменующий о завершении всех улучшений. Я же просто сидел и внимал, как в последний раз. Потом, спустя ещё несколько часов, когда взошло солнце и я смог оторваться от своего занятия, во мне кое-что изменилось. В первую очередь я сделал главный вывод, что не следует держаться за прошлую жизнь.

“Раньше меня очень тяготил провал в памяти, но, если даже получится вспомнить своих родственников и друзей, то к чему это приведёт? Встретившись с ними, просто подвергну всех опасности. Я всё тот же заразный зомби с пометкой «Гибрид» в профиле… Не более.” – Подвёл я рациональный итог. – “Иногда лучше оставаться в неведение… Хотя бы пока не вылечусь.”

После этого мне удалось почувствовать себя чуть свободней, будто случилась эдакая смена парадигмы, или же просто в моей голове зародился новый образ мышления. К тому же я выяснил два основных вида давления на рассудок. Первый – внешний, в большинстве ситуаций происходил из-за употребления сырого мяса, либо если поблизости обнаруживался живой человек. Я неоднократно сталкивался с данным воздействием инстинктов, но его можно было избежать или нормировать.

Второй же вид, настигший меня сегодня ночью, как в самый первый день пребывания в магазине, когда я осознал себя стоящим возле сородичей, следовало назвать – внутренним. Он сказывался не сразу. Это выглядело как ментальное выгорание, которое копилось на протяжении какого-то промежутка времени. Здесь имел место быть не только случай с телефоном и разочарованием в собственных усилиях. Долгое обитание в полном одиночестве, разлад с самим собой и плохой настрой, также внесли весомый вклад. Параметр «Разум» не давал полной устойчивости к естественному стрессу, а значит, я оставался подвержен сему неприятному фактору не меньше, чем обычный человек.

“Если это вновь повторится, будет ли достаточно включить музыку? Больше у меня нет вариантов…” – Прикинул я на будущее и взглянул на свой телефон. – “Всё же нельзя сказать, что я зря его таскал с собой. Он ещё пригодится.”

Факт заключался в том, что прослушивание песен кардинально меняло моё внутреннее состояние и могло его стабилизировать. Помимо всего прочего, ко мне пришла идея вслушиваться и пытаться выкроить из текста отдельные слова или фразы. В таком случае, путём постоянных проб и повторений, я имел шанс вернуть себе речь даже не имея собеседника. Разумеется, сейчас у меня были другие планы, да и первые потуги не увенчались успехом.

“Главное вспомнить правильное произношение… Язык я не чувствую, поэтому пройдут недели, а может и месяц, пока не получится связная речь.” – Посетила меня мысль, после чего я пошёл утолять свой голод.

Со вчерашнего перекуса у меня оставалось девять порций сырого мяса, в основном куриное филе и семь единиц копчёных изделий. Запасы выглядели всё скудней и скудней, так что мне предстояло за сегодня-завтра их доесть, дабы отправиться за новой партией. Этим я и решил заняться, но сначала пришлось достать мясо из морозильника. Требовалось время, чтобы разморозить имеющуюся продукцию, а пока я принялся поглощать последний кусок ветчины.

Остальные копчёности являлись свиными рёбрышками, за которые мне в профиль начислялось мизерных шесть единиц опыта. Я также распечатал данную продукцию и намеревался сегодня обглодать её, ведь копчёности, пусть и медленней сырого мяса, тоже портились. За две недели их контур снизился с яркого до обычного, розового цвета, и если помедлить ещё один или два дня, то я вовсе мог не получить никакой существенной пользы.

Управиться мне удалось только ближе к вечеру. Помимо рёбрышек и ветчины, я съел шесть упаковок сырого мяса, что побило все рекорды. Такой лимит вообще не шёл в сравнение с пятью подпорченными порциями, чей контур находился в пределах бледно-красного цвета. Суммарно свежие продукты принесли мне 124 единиц опыта, ну а с копчёностей накапало 46 пунктов. Благодаря этому шкала заполнилась больше чем на три четверти, хотя прошло менее половины суток.

Зомби-гибрид

Ранг: Развитый.

Уровень 7 (170/200)

У меня оставалось ещё три упаковки сырой курятины, чего в самый раз хватило бы на очередное повышение уровня, однако ночь предполагалась без перекусов.

“Надо позволить желудку отдохнуть. Я и так съел чересчур много…” – Решил я, тщательно вымыв свои руки от жира.

Мне было нечем знаться, поэтому последующий час я просидел в уборной. Походы в туалет сохраняли