Зритель упивался зрелищем, глядя в глаза умирающей, радуясь ее агонии, словно это была небесная кара, божественное возмездие.

Содрогнувшись в последний раз, тело девушки затихло навеки.

Цюрих

Понедельник, 4 октября – 10.00

Когда Элизабет прибыла в свой кабинет, то первое, что заметила на своем рабочем столе, был большой запечатанный конверт с грифом «Совершенно секретно». Распечатав его, она вынула докладную записку из химической лаборатории. Внизу стояла подпись: Эмиль Джипли. Текст ее пестрел техническими терминами, и Элизабет, пробежав его глазами, сначала ничего не поняла. Она вновь перечитала записку. Потом еще раз, медленнее. Когда наконец поняла, о чем речь, вызвала Кэйт.

– Вернусь через час, – сказала она секретарше и отправилась на поиски Эмиля Джипли.

Он оказался высокого роста мужчиной, лет тридцати пяти, с тонким, в веснушках лицом и почти голым черепом, за исключением ниточки рыжих волос, полукругом обегавших лысину. Он страшно нервничал, и по всему было видно, что не привык принимать в своей маленькой лаборатории посторонних лиц.

– Прочитала вашу докладную записку, – сказала ему Элизабет. – Я многого там не поняла. Не могли бы вы мне помочь разобраться, о чем идет речь.

Джипли мгновенно перестал нервничать. Он весь подался вперед на стуле и быстро, уверенно заговорил:

– Я проводил эксперименты по методу ингибирования быстрой дифференциации коллагенов, используя для этого мукополи-сахариды и методику блокирования ферментации. Коллаген, как известно, представляет собой фундаментальное основание всякой связующей ткани.

– Несомненно, – вставила Элизабет.

Она даже и не пыталась вникнуть в техническую сторону того, о чем говорил Джипли. Единственное, что она поняла, это то, что тема, над которой он работал, была направлена на исследование средств блокирования процессов старения. И открывала невиданные перспективы в медицине.

Сидя на стуле и ни словом больше не перебивая его страстный монолог, Элизабет думала о том, как все это напрочь изменит жизнь людей во всем мире. Если верить Джипли, то не существовало никаких ограничений, которые бы препятствовали людям доживать до ста, ста пятидесяти, а то и, при желании, до двухсот лет.

– Для этого не потребуется даже никаких уколов, – сказал Джипли. – Благодаря найденной формуле содержимое можно будет принимать в виде таблеток или капсул.

Возможности препарата трудно было переоценить. Это вело к революционным социальным переменам. И к поступлениям миллиардов долларов в копилку «Роффа и сыновей». Концерн и сам займется изготовлением препарата, и продаст патент другим фирмам. И вряд ли на земле найдется кто-либо из тех, кому за пятьдесят, кто откажется приобрести хоть одну таблетку, которая поможет ему или ей приостановить старение. Элизабет с трудом сдерживала охватившее ее волнение.

– Как далеко вы продвинулись в своих экспериментах?

– Как я уже сообщил вам в своей докладной записке, в течение четырех лет я проводил эксперименты на животных. Все последние результаты положительные. Вакцина готова к клиническим испытаниям.

Элизабет нравились его воодушевление и уверенность.

– Кто еще знает о ваших работах? – спросила она.

– Об этом знал ваш отец. Тема абсолютно секретная. Это означает, что я обязан докладывать о ходе экспериментов лично президенту концерна и одному из членов Совета.

Элизабет похолодела.

– Кому именно?

– Господину Вальтеру Гасснеру.

Элизабет немного помолчала.

– С этого момента будете докладывать только мне, – сказала она, – и никому другому.

Джипли удивленно посмотрел на нее.

– Хорошо, мисс Рофф.

– Как скоро мы сможем запустить таблетки в производство?

– Если все пойдет по плану, через полтора-два года, начиная с сегодняшнего дня.

– Прекрасно. Если вам что-либо потребуется – деньги, помощь, оборудование, – дайте мне знать немедленно. Ничего не должно задерживать вашу работу.

– Спасибо, мадам.

Элизабет встала, и Эмиль Джипли тотчас вскочил со своего места.

– Я рад, что познакомился с вами. – Он улыбнулся и застенчиво добавил: – Мне очень нравился ваш отец.

– Спасибо, – сказала Элизабет.

Сэм знал об этой теме. Может быть, в этом отгадка его нежелания пустить концерн с молотка?

У двери Эмиль Джипли повернулся к Элизабет:

– Лекарство обязательно выдержит клинические испытания.

– Будем надеяться, – сказала Элизабет.

Оно должно их выдержать!

* * *

– Каким образом осуществляется контроль за сверхсекретным проектом?

– На всех его стадиях? – спросила Кэйт Эрлинг.

– Да, от начала и до конца.

– Как вам известно, у нас в стадии разработки находится несколько сотен лекарственных препаратов. Они...

– Кто несет за них ответственность?

– До определенной суммы – управляющие различных подразделений, – ответила Кэйт Эрлинг.

– Какой суммы конкретно?

– Пятьдесят тысяч долларов.

– А выше этой суммы?

– Необходимо специальное решение Совета. Проект становится секретным, когда известны данные исходных экспериментов.

– То есть когда появляется надежда, что он будет успешным? – спросила Элизабет.

– Совершенно верно.

– Каким образом происходит засекречивание?

– Если проект представляет собой особую важность, вся работа переносится в сверхсекретные лаборатории, имеющиеся по ней документы изымаются и кладутся в особую папку с грифом «Совершенно секретно». К этой папке имеют доступ три человека. Ученый, непосредственно ведущий разработки, президент концерна и один из членов Совета.

– Как определяется член Совета, курирующий разработку секретной темы?

– Ваш отец назначил на эту должность Вальтера Гасснера. Едва были произнесены эти слова, Кэйт поняла свою оплошность.

Обе женщины посмотрели друг на друга, и Элизабет сказала:

– Спасибо, Кэйт. На сегодня все.

Элизабет ни словом не обмолвилась о Джипли. Но Кэйт знала, что имела в виду Элизабет. Она могла знать об этом либо потому, что Сэм сам рассказал ей о проекте, либо она по своей инициативе пронюхала о нем. Для кого-то третьего.

Но этот проект был слишком важен, чтобы с ним что-нибудь произошло. Элизабет должна сама проверить все принятые меры предосторожности. И переговорить с Вальтером Гасснером. Она потянулась было к телефону, но передумала. Существовал более надежный способ.