— Здравствуй, здравствуй, мой мальчик! — приветствовал его Герцог с напускным добродушием, втискивая свое объемистое туловище в кресло напротив. — Сколько лет, сколько зим, верно?

Прошла почти целая минута, в течение которой Херст лишь молча смотрел на сидевшего перед ним человека, пребывая в состоянии полной прострации и не имея сил выдавить из себя ни звука. Итак, это все-таки случилось. Случилось то, чего он опасался больше всего на свете. Все это время Херст старался заглушить свой черный страх, убеждая себя, что его опасения смешны и напрасны. Что Герцог не сможет ничего пронюхать. Откуда ему знать, что сделал Херст? Кто ему расскажет? Ведь они вращаются в совершенно разных слоях общества, разве не так?

Но кто-то все-таки ему рассказал. Кто-то проболтался. И поэтому сегодня Герцог сам явился в Лондон. И не просто явился в Лондон, а приехал по его, Херста, душу. Несмотря на все уловки, несмотря на всю осторожность, именно Герцогу удалось его выследить. Герцогу, а не Грэнвиллу.

Вот проклятие! Ну почему это был не Грэнвилл?

Как только Херст пришел в себя, первым делом он бросил убийственный взгляд на лакея, притащившего сюда этого мерзкого типа, но слуга демонстративно не заметил его недовольства и предпочел согнуться в почтительном поклоне перед Герцогом. Он уже получил от этого толстяка изрядную мзду только за то, что указал ему дорогу, и в надежде на новые чаевые радушно предложил:

— Прикажете подать бренди, мистер Дженкинс?

— Да, пожалуй, от бренди я не откажусь, — важно ответил Герцог. — А вы, милорд?

Херст молча покачал головой, все еще не оправившись от потрясения, чтобы выражаться более внятно. Между прочим, этот Герцог здорово рисковал, открыто заявившись в Лондон. Насколько Херсту было известно, в этом городе его давно разыскивала полиция за множество преступлений, и не последним среди них было убийство. И какого черта, скажите на милость, его занесло в этот клуб, где можно наткнуться на кого угодно — вплоть до главного судьи по уголовным делам? Его же опознают в два счета!

Ум Херста наконец-то заработал, и теперь его мысли неслись бешеным галопом. Нервно потеребив узел галстука, внезапно показавшийся ему слишком тугим, Херст с некоторым облегчением пришел к выводу, что сейчас его жизни ничто не угрожает. Слишком много свидетелей, слишком неподходящее место…

— Итак, — начал Герцог, — сдается мне, нам есть о чем потолковать с тобой по душам.

Ладони Херста стали скользкими от пота. Поскольку в комнате, где проходила эта встреча, было отнюдь не жарко, вряд ли такая внезапная потливость объяснялась резким перепадом температур.

— Если вы насчет денег, — залопотал маркиз, — то у меня их все еще нет. Но я скоро их раздобуду. Меньше чем через месяц у меня будут полные карманы.

— Будет тебе, милорд, — ухмыльнулся Герцог. — Ты превосходно знаешь, что дело не в деньгах. Ну разве что со временем дойдем и до них.

— Но я не… — Херст не удержался и затравленно оглянулся. Неужели ни один из завсегдатаев этого хваленого клуба не в состоянии опознать одного из главарей преступного мира, сидящего прямо у них под носом? Неужели никто не придет ему на помощь?! — Не понимаю, на что вы намекаете.

— Да ну? — Герцог принял бокал самого лучшего бренди, поданного официантом. Изящный хрустальный сосуд смотрелся до смешного неуместно в толстых, похожих на сосиски пальцах, да и держал его Герцог неправильно — за тонкую ножку. Однако он как ни в чем не бывало сунул нос в бокал, смачно причмокнул жирными губами, пригубил драгоценную янтарную влагу и милостиво кивнул официанту. Слуга удалился с довольной ухмылкой, пряча в карман щедрые чаевые. — Я так и знал, что ты будешь вилять. Слишком давно от тебя не было ни слуху ни духу. Кажись, с самого Рождества? Во всяком случае, с тех пор я тебя не видел.

— Я… — Херст что было сил вцепился в подлокотники кресла. — Я заботился о друге. Он сильно болел. И мне… мне пришлось проследить, чтобы его хорошо лечили.

— Ага, — кивнул Герцог. — Я тоже про это слышал. А знаешь, что еще я слышал?

— Н-нет…

— А слышал я, будто этот твой больной дружок — тот самый пентюх, которого я вроде как замочил. Тот лопух, которого ты притащил в таверну. Как, бишь, его звали? Ах да. — Герцог глянул на него поверх бокала с бренди, который по-прежнему держал в жирных розовых пальцах. — Линфорд, вот как.

— Ах да! Лорд Бартлетт! — радостно воскликнул маркиз, решив, что самое безопасное — это прикинуться дурачком. — Да-да, конечно! Конечно, это был лорд Бартлетт! Это с ним у вас получилась небольшая размолвка…

— Он посмел обвинить меня, — тут голос Герцога превратился в хриплый угрожающий рык, — в нечестной игре!

— Я помню, помню! — Херст подался к Герцогу и зашептал: — Но вы напрасно думаете, будто я смылся из Оксфорда из-за него! Поймите, лорд Бартлетт никогда не был мне другом! Это все ради другого джентльмена, здесь, в Лондоне. Его ранили на дуэли. И он чуть не погиб. Я собирался вам написать, но как-то вылетело из головы…

— Не смей водить меня за нос, Слейтер! У меня везде свои люди, и они не спускали с тебя глаз, сопливый щенок! Я знаю, что это был Линфорд. И что в июне ты женишься на сестре этого пижона. Об этом писали во всех газетах. Или ты держишь меня за безмозглого олуха? Учти, не ты один умеешь читать! И в следующий раз, малыш, когда вздумаешь от меня смыться, постарайся не мелькать на страницах светской хроники!

Херст с поразительной догадливостью сообразил, что его попытка изобразить дурака не удалась. И поспешил сменить тактику.

— Так и быть, ваша взяла! — холодно процедил он, откинувшись в кресле. — Ну хорошо, это и вправду был Линфорд. И я тот парень, который выудил его из канавы. Я вызвал к нему врача и дотащил до дома. А вам и невдомек, что я это сделал ради вас. И вам следует меня поблагодарить вместо того, чтобы торчать здесь и ругаться!

— Поблагодарить? — Герцог изумленно впился в Херста маленькими свиными глазками. — Это за что же мне тебя благодарить, интересно?

— За то, что я спас этого мальчишку! И о чем вы только думали, когда засадили в него пулю? Он же должен нам тысячу монет!

— Он вякнул, что я нечист на руку!

— И вы кровью смыли оскорбление, — презрительно подхватил Херст. — Очень благородно. Очень дальновидно. И как после этого вы собирались получить с него долг?

— Я собирался, — без обиняков сообщил Герцог, — вытрясти их из твоей паршивой мошны! В конце концов, это ты приволок его в таверну и втянул в игру!

— Если бы вам хватило осторожности дать ему выиграть один или два раза…

— То что? — Маленькие глазки, скрытые под толстыми складками жира, недобро сверкнули. — Что бы изменилось, дай я ему выиграть один или два раза?

— Это усыпило бы его подозрения, — ответил Херст, стараясь не подать виду, что его трясет от страха. — Он превосходный игрок. Вы же сами всегда этого хотели, не так ли? Чтобы я приводил к вам превосходных игроков, уверенных в своих силах и готовых играть по крупной. Ну, он и играл по крупной! И проиграл тоже по крупной. Слишком по крупной и слишком много раз подряд. Он не мог не заподозрить, что здесь что-то не так.