Лу закатила глаза:

– Ты имеешь в виду фасции императора.

Я поморщился:

– Ладно, да. Их. Было бы лучше, если бы я побольше узнал об их защитнике. Джейсон назвал их стражем звезд, созданием Митры, но…

– Погоди. Кто такой Джейсон?

Мне не хотелось возвращаться к этой болезненной теме, но я кратко ввел ее в курс дела и рассказал, о чем мы беседовали с сыном Юпитера в моем сне.

Лу попробовала сесть. Ее лицо посерело, отчего татуировки стали казаться более темными, фиолетовыми.

– Уф. – Она снова откинулась назад. – Митра, значит? Давненько я не слышала этого имени. В древности ему поклонялись многие римские офицеры, но мне никогда не нравились персидские боги. Нужно вступить в их секту, чтобы узнать все тайные рукопожатия, и все такое. Элита, закрытое общество, бла-бла-бла. Император, конечно, автоматически становился их членом, что логично…

– Почему же?

Она пожевала сэндвич с огурцом.

– Теперь понятно, как Нерон нашел своего стража. Я… я не знаю, кто это. Я видела его лишь однажды, когда Нерон… поместил его туда, так, что ли. Несколько лет назад. – Она вздрогнула. – И больше никогда не хочу видеть его снова. Эта львиная морда, эти глаза… словно он видит меня насквозь, словно бросает вызов… – Она покачала головой. – Ты прав. Если мы хотим его победить, нам требуется больше информации. И нужно узнать, как дела у Мэг.

Почему она так выжидающе на меня посмотрела?

– Это было бы отлично, – согласился я. – Но мы ведь застряли в камере…

– Ты только что рассказал, что во сне у тебя было видение. С тобой такое часто происходит?

– Ну… да. Но я их не контролирую. По крайней мере, не очень хорошо.

– Типичный римлянин, – фыркнула Лу.

– Грек.

– Как скажешь. Сны – как колесница. Ими нужно управлять. Нельзя позволять им везти тебя куда им вздумается.

– Ты хочешь, чтобы я что – снова заснул? Собрал информацию во сне?

Ее веки начали опускаться. Возможно, слово «сон» напомнило ее телу, что это отличная вещь. В ее состоянии прободрствовать несколько часов и съесть сэндвич было все равно что пробежать марафон.

– Можно попробовать, – подтвердила Лу. – Сейчас обед, а значит, у нас есть, сколько? Семь, восемь часов до заката? Уверена, что Нерон устроит праздник на закате. Лучшее время для того, чтобы наблюдать, как горит город. Разбуди меня, когда узнаешь больше.

– А если я не смогу заснуть? А если даже засну – кто меня разбудит?

Лу захрапела.

К ее подбородку прилип кусочек огурца, но я решил оставить его там. Вдруг ей захочется потом его съесть.

Я сидел, откинувшись на диване, наблюдая, как весело сверкает люстра.

Сегодня вечером будет праздник в честь сожжения Манхэттена. Нерон будет нас пытать. Затем, наверное, каким-то образом принесет меня в жертву, чтобы умилостивить Пифона и скрепить их союз.

Я должен думать быстро, а действовать еще быстрей.

Мне нужны мои силы: мощь – чтобы погнуть решетки или проломить стену, и огонь – чтобы расплавить лицо Гунтеру в следующий раз, когда он принесет сэндвичи без корочек.

Мне не нужен сон.

И все же… Кое в чем Лу права. Сны подобны колесницам.

Как бог прорицаний я часто посылал видения тем, кто в них нуждался, – предостережения, проблески грядущего, намеки на то, какие я предпочитаю храмовые благовония. Я направлял сны прямо в головы людям. Но, став смертным, я потерял уверенность. Я позволял снам везти меня, вместо того чтобы брать в руки поводья, как делал это, когда управлял солнечной колесницей. Мои огненные кони всегда чувствовали, если возница слаб или не уверен в себе. (Бедняга Фаэтон узнал это на собственном опыте.) Сны были такими же своенравными.

Мне нужно увидеть, что происходит с Мэг. Нужно увидеть стража, охраняющего императорские фасции, чтобы понять, как его уничтожить. Нужно узнать, в порядке ли Нико, Уилл и Рейчел.

Что случится, если я возьму поводья собственных снов и крикну «Но!»? В лучшем случае меня ждут тревожные сновидения. В худшем – мой разум может оказаться по ту сторону Скал Безумия, и я больше никогда не проснусь.

Но друзья на меня рассчитывали.

Поэтому я поступил как герой. Я закрыл глаза и заснул.

Вперед, колесница сна!

С дороги, я бог!

Бип-бип! Вжух!

Поездка на колеснице сновидений прошла не гладко. Если бы сновидческая полиция вышла на дежурство, меня бы остановили и выписали штраф.

В первый же миг в мое сознание сбоку ударил порыв сверхъестественного ветра. Я провалился сквозь пол и полетел через лестницы, кабинеты, кладовки, закружился по внутренностям башни, словно меня смыло в космический унитаз. (А он, кстати, отвратительный. Его никто никогда не чистит.)

«ВВЕРХ, ВВЕРХ!» – приказывал я сновидению, но никак не мог найти поводья.

Я шлепнулся прямо в чан с греческим огнем. Это было что-то новенькое. Рухнул в туннели под Манхэттеном, заозирался по сторонам, отчаянно пытаясь заметить хоть какие-то признаки моих друзей и троглодитов, но я летел слишком быстро, кружась как вертушка. Провалился в Лабиринт, где меня потащил в сторону поток раскаленного воздуха.

«Я смогу, – сказал я себе. – Это все равно что ехать на колеснице. Только без коней. И без колесницы. И без тела».

Я приказал сновидению нести меня к Мэг – той, кого больше всего хотел увидеть. Я представил, как вытягиваю руки, хватаю поводья. И стоило мне вообразить, что я взялся за них – как обстановка вокруг меня стабилизировалась. Я снова оказался в Дельфийских пещерах, где воздух пропитан вулканическими газами, а в тени тяжело двигался темный силуэт Пифона.

– Вот ты и снова у меня, – злорадно прошипел он. – Ты погибнешь…

– Сейчас у меня нет на тебя времени. – Мои слова изумили меня почти так же, как и рептилию.

– Что?!

– Мне пора. – Я хлестнул поводьями сновидения.

– Да как ты смеешь! Ты не можешь…

Я взмыл обратно вверх, словно привязанный к резинке.

Почему спиной вперед?! Ненавижу сидеть спиной вперед в движущемся транспорте, но, видимо, сновидение по-прежнему пыталось показать мне, кто здесь главный. Словно на американских горках я пронесся назад сквозь Лабиринт, туннели смертных, лестничные пролеты башни – и вдруг остановился. Желудок скрутило, и меня вырвало… ну, какой-то бесплотной призрачной дрянью, которой может вырвать в мире снов.

Голова и желудок кружились в неистовом хороводе, как вихляющие планеты из лавы. Оказалось, что я стою на коленях в вычурно обставленной комнате. Из окон от пола до потолка открывался вид на Мидтаун до самой реки Гудзон. К счастью, город еще не сожжен.