– Да уже кое-какие выводы сделали. Работа идет. Но не забивай голову. Есть кому об этом позаботиться.

– Ну да. Позаботились уже. Теперь только и остается озираться, кто вокруг пламенный коммунист наверху, а кто Ваньку валяет.

– Так всегда было. А мы на что поставлены?.. Как бы то ни было, планы мы порушили. А ты в тоске и погибших героев считаешь. Конечно, почет нашим боевым товарищам. Но пали они не напрасно. Может, миллионы жизней сберегли. Такова математика чекистская.

– А гражданские люди?

– К сожалению, в нынешних войнах их гибнет больше всего, – он задумчиво провел ладонью по сукну стола и сказал как-то извинительно: – На орден не рассчитывай, Ермолай. Не тот случай.

– Да какие там ордена! – отмахнулся я. – Голову бы сберечь.

– Об том не волнуйся. Наверху тебя оценили.

– Ну а теперь что? Операции «Корона» конец?

– С чего бы это? У тебя что, фантазии не хватает, как изобразить «державников» жертвой коварства, а не причиной провала?

– Все равно «Держава» засвечена. И если она будет жива, то противник уверится в том, что она работает под нашим контролем.

– Тоже не факт… Люди живут в выдуманном мире. А ты же знаешь, какие мы хорошие выдумщики.

– Знаю.

– Так что «Святая Держава» не денется никуда. Преобразится, усохнет, но останется на плаву. И для этого нам жизненно необходимо достать Ревизора.

– Попробуем. Думаю, он сейчас рванет из России. Нужно плотнее контролировать канал перехода.

– И пора нанести визит в самый центр принятия решения. В штаб-квартиру НОБС за рубежом.

– Как вы это мыслите?

– Атлет. Будем его забрасывать. Есть хорошая задумка, как это сделать. Скажи только одно – он справится?

– Думаю, да.

– Переговори с ним основательно. Нужно, чтобы он пошел на это из чувства долга и чекистского куража, а не из страха или карьеризма. Иначе толку не будет. Тут страх и обещание жизненных благ работают слабо. Единственно, что заставляет людей лезть в пекло, – идея. Запуганный эгоист нас продаст рано или поздно. Идейный соратник будет верен до конца…

Конечно, ни одна газета о произошедшем в Красноархангельске не написала. Незачем смущать трудовой народ боями местного значения. Понятное дело, будут ходить слухи. Например, что там высадился японский десант и вырезал половину города, пока не был уничтожен. Или что настоящего Сталина убили, а теперь нами правит поддельный, которого дергают за нитки троцкисты, бухаринцы и монархисты с англичанами. Но слухи – вещь нематериальная. Сегодня одни – завтра другие. Главное, что правды никто не узнает.

Каждый участник видел свой фрагмент, не в силах сложить единую картину. Со всех причастных взяты такие строгие подписки о неразглашении, что люди скорее язык проглотят, чем что-то скажут, даже спьяну. Так что остались слухи и домыслы, которые развеются как дым очень скоро. А настоящая реальность осела илом в омутах наших архивов под грифом «особо секретно». Не узнает ее никогда и никто, кроме тех, кому положено по должности.

Прав Плужников. Несмотря на потери, главное сделано. Снесена напрочь верхушка боевых структур. Подполью нанесен колоссальный удар. Фактически мы уничтожили его силовую основу. Вряд ли они теперь способны на такие масштабные акции.

Предотвращено покушение на главу государства и, как это ни пафосно звучит, отца советских народов. Вот только выковырять всех представителей «Картеля», особенно засевших на вершине, тех, на кого надеялись бунтовщики, затевая эту бучу, мы не смогли.

Но все же страшные потери! Хорошо, что перед конференцией со всеми ее участниками мы организовали занятия по гражданской обороне и безопасности, где крепко вдалбливали главное правило – при начале стрельбы падать на пол, заползать в укрытия и ни в коем случае не геройствовать. Это спасло немало жизней.

С Атлетом мы встретились в явочном помещении в кинотеатре «Светлый луч». Он прихрамывал – это последствия войнушки в Красноархангельске, но был полон оптимизма. Бойня, в самый центр которой он попал, не деморализовала его, а прибавила сил.

– Не выходил на уцелевших «державников»? – спросил я.

– Нет. Пока отлеживаюсь. Все выжившие затаились.

– Ждут арестов?

– Некоторые, думаю, уже не ждут, а в бега подались.

– И пес с ними, найдем… Кури, – протянул я ему сигареты. – Разговор у нас долгий.

Атлет закурил.

– Данила, а вообще, что тебя к нам привело?

– Что привело? Оперуполномоченный, который поставил выбор – или работаю, или отвечаю за грехи молодости.

– Те грехи ты давно отработал. А сейчас?

– А сейчас я понимаю, где правильная сторона… Мой отец был белым офицером у Колчака. Погиб на Дальнем Востоке. Воспитывал меня дядя, фанатичный монархист. Рос я под лозунги, как России нужна отеческая рука царя-батюшки. Знаете, я таким создан, что мне нужно большое, честное дело. И мне казалось, что я нашел его, вступив в «Державу». Они петь красиво умеют.

– Да, этому монархисты обучены с гимназий.

– Вот именно. И такая меня радость взяла от моей новой роли в этом мире, что рассказал все дяде. Думал, обрадую старика, и он меня благословит на подвиги. Он уже на смертном одре был – до сих пор мое сердце кровью обливается, что он ушел. Выслушав меня, он аж в лице переменился. Думал, встанет с кровати и отходит меня палкой. Взбесился, обозвал неучем и верхоглядом, объявил, что я ровным счетом ничего не понял из того, чему он меня учил. Да, России нужен царь, державный хозяин. Но поборники старой Руси проиграли. А царь появился. И надо служить именно ему, а не тем, кто тянет Россию в прошлое. У белого движения будущего нет. А у Сталина есть. Жестокий правитель, как Иван Грозный или Петр Первый. Но иначе страну не вырвать из оков вековой отсталости, и против супостата, зарящегося на русские земли, не выстоять. Так и сказал: «Вот оно, наше новое самодержавие. И не приведи господь тебе идти против»… Каждое слово врезалось мне в память. И как просветление нашло. Ну а потом сотрудничество с вами. Благодарю Бога, что оно состоялось.

– Понятно, Данила. А что собираешься делать теперь?

– Когда «Святая Держава» рухнула? Готов работать дальше на благо, так сказать, и во имя, – он улыбнулся. – И где прикажете.

– Нет. «Держава» будет действовать. Почти как раньше.

– Но…

– Найдем способ снова запустить эту машину. Она нам еще послужит.

– Значит, и у меня работа будет, – хмыкнул Атлет. – Не придется переквалифицироваться в управдомы, как написано в модном ныне романчике «Золотой теленок».

– Старые рамки ты перерос. Есть мысль забросить тебя в самое логово. За границу. В НОБС.