Вернулась в купе, заперлась изнутри.

Расстелила постель на тринадцатом месте и задумалась.Наверное, надо постелить и Георгию? Нет, это как-то… очень уж фамильярно…

Разделась. Достала из сумки новую розовую рубашонку натоненьких бретельках, намного выше колен. К рубашонке полагался такой же«субтильный» халатишко.

Вообще-то в купе совсем даже не холодно. Тина повесила халатна крючок, потянулась к двери, чтобы открыть, и вдруг ее словно огнем обожгло.

А что, если Георгий воспримет свою нерасстеленную постелькак приглашение лечь в одну постель с Тиной?!

Простыни, наволочки – все так и замелькало в ее руках, ичерез минуту второе ложе засияло девственной белизной. Тина накинула халат,потуже затянула поясок и, отомкнув дверь, забралась под простыню. Отвернулась кстенке.

Георгий вошел сразу. Ждал с нетерпением?

Щелкнул замок.

Тихо вжикнула «молния» – расстегнул брюки…

Шорох его одежды был слышен как-то… очень уж отчетливо, хотяпоезд набирал скорость и колеса громко стучали на стыках.

Но вот шорохи прекратились. Позвякали плечики – развешиваетвещи.

Воцарилась тишина.

Тина представила, как он стоит, глядя на нее, лежащую подпростыней. Стоит широкоплечий, спокойный. В одних плавках. Или… уже без плавок?

Как это он сказал: «Потом, когда узнаем друг друга получше…»

Вот зашипел газ – он открыл бутылку, и затем глотки –приложился к горлышку. Да, у Тины тоже пересохло в горле, но не повернешься же,не попросишь водички! А вдруг на нем ничего нет?!

Зашуршала штора – и в купе сразу стало темно.

Тина прижала руку к губам. Нет, а правда: что делать, еслион по-хозяйски сядет рядом? Сразу отбрыкиваться или подождать, пока развернет ксебе, стянет с плеч послушный шелк?

В конце концов, зачем еще она ему? Хотя, с другой стороны,Хабаровск славен хорошенькими девчонками. Ради того, чтобы найти себе подружкуна ночь, не стоило устраивать на «Метеоре» такой спектакль! И тут наконец доТины дошло-доехало: ведь Георгий, пожалуй, спас ее от Виталия вовсе не ради еепрекрасных глаз! Дело вовсе не в ней, а в том, что она была пленницей Виталия.В нем все дело! То есть Георгий – его враг. Но Виталий даже не подозревал обэтом: он довольно спокойно разглядывал черноволосого надоедалу. И хоть был докрайности разозлен тем приключением в воде, но объектом его гнева была в первуюочередь Тина, а уж потом «этот недоумок» (так троица называла Георгия), которыйвлез не в свое дело.

Тина для них уже не существовала как личность, поэтому они вее присутствии решили: когда прибудут в Хабаровск и начнется суета на сходнях,«недоумка» надо пристукнуть. Тогда она лихорадочно размышляла: как предупредитьнезнакомца об опасности? Все-таки он спас ей жизнь – хотя она его об этомсовсем не просила и готова была в ту минуту к смерти. Так безропотно онапозволила вытащить себя из воды только потому, что боялась: Виталий не выдержити начнет стрелять.

Никто больше не погибнет из-за нее!

Значит, надо предупредить незнакомца об опасности, но она неуспела – он опередил! Неведомо, зачем и почему – но буквально выдернул ее излап Виталия… спас от смерти! А потому – разве так уж неестественно потребоватьнаграды?

Впрочем, что значит награда? Но элементарную благодарностьон, конечно, заслужил. И будет только справедливо, если Тина сейчас развяжетпоясок халата, откинет простыню и возьмет за руку человека, который, затаивдыхание, замер у ее постели.

Она медленно повернулась. Глаза постепенно привыкли ктемноте – и Тина с изумлением обнаружила, что Георгия рядом нет.

Почему-то испугавшись, она вскочила. Наклонилась над егополкой. О господи, да вот же он! Лежит на спине, до пояса укрытый простыней.Спит, что ли? И правда спит!

Она сразу почувствовала себя одинокой и покинутой. Вот этода! Что же, выходит, это только она хотела, чтобы он лег с ней? И не потому,что непременно надо отблагодарить, а просто потому, что… потому что самазахотела этого!

О, так ей, стало быть, встретился благородный человек?Спасающий красавиц от драконов без-воз-мезд-но? Святой Георгий?

В горле совсем пересохло. Она нашарила на столе бутылку исделала несколько глотков. Что же теперь делать? Сон куда-то отлетел, и вродебы даже усталость прошла… А что, если сейчас сесть рядом, положить ладонь наего открытую, матово поблескивающую грудь? Как тихо он дышит…

– Приамурцы! Россияне! Клянусь, что ни один из вас… – заоралкто-то дурным голосом за стенкой и тут же заткнулся. Тина поняла, что тамвключили радио, но, испугавшись тронной речи губернатора, поспешно приглушилизвук.

Георгий в испуге вскинулся, что-то пробормотал. «История»…Или «Виктория»? И снова затих.

Тина так и не поняла: видел Георгий, как она стояла,склонившись над ним? Или не успел заметить?

Опять тишина. И снова грохот колес. За стенкой – музыка,такая тихая, что и мелодии не разберешь.

«История», – сказал он. Какая история? Или все-таки«Виктория»?..

Тина наконец заснула.

* * *

Ей снился невыразительный голос, монотонно повторяющий: «Держатьсянадо. Надо держаться. Держаться…»

Казалось, говорящий пытается внушить эту мысль себе илиокружающим. Голос показался Тине знакомым. Вроде бы она его уже слышала, причемсовсем недавно.

Потом темнота начала медленно рассеиваться, и Тина увиделавокруг себя… яму.

Да, это была яма с глинистыми стенами, однако не могила,куда ее пытался уложить Виталий. Спасительный погребок ее нижегородскойквартиры это тоже мало напоминало: в яме можно было стоять во весь рост,стоять, почти касаясь головой толстых железных прутьев, прикрывавших ее сверху.То есть это Тина почти касалась, а мужчина, стоящий рядом, упирался в решеткуголовой. Он был высокого роста, и то, что не мог толком выпрямиться, причинялоему немалые мучения.

Да и что еще, кроме мучений, могло причинять пребывание вэтом узком, тесном колодце, в котором можно было только сидеть, и босые ногипри этом касались кучки нечистот…