— Что-то разговорился ты, Теринчик, — перебила я, не дослушав, что именно он такое хотел сотворить с принцем.

Вот сейчас еще что-нибудь ляпнет, и Вальдор точно пошлет нас куда подальше, обидится. Принц все-таки, сволочь высокомерная и так далее.

А он смотрю, ничего, ухмыляется и со всеми потрохами мага сдает:

— Ты пока за огнем ходила, он тут тебя желал, о разноглазая предметница… ха-ха!

— Чего ржешь? Смешно, что меня желают? — обиделась я. — Вот сейчас огребешь по морде, сразу проникнешься, мышь ты недобитая.

Вальдор

За что, друзья мои? За что? Мышь недобитая, жаба мерзкая — и это все я. А ничего, что у меня и без вас руки трясутся? Или, может, вы вдвоем ободрить решили меня таким вот специфичным образом? Ну ладно, Терин, он пьян и болен, хотя, конечно, когда выздоровеет и протрезвеет, получит от меня, это точно. Но эта-то пигалица лохматая?

Меня… по морде… Хотя… А стало легче. Легче стало к жизни относиться.

— Дусь, — командую я, подержав нож над огнем, — а теперь хватай убогого этого за плечи и держи со всех сил. Будет орать, заткни ему рот чем-нибудь.

— Поцелуем… — мечтательно бормочет маг.

— Да мне все равно, — отвечаю, — хоть набедренной повязкой.

— Я не хочу повязкой, — мурлычет Терин, и мне уже хочется применить к нему другой широко известный способ обезболивания — стукнуть его затылком обо что-нибудь твердое.

— И он не убогий, — мрачно добавляет Дуся, после чего мое желание применить анестезию начинает распространяться и на нее.

Делаю глубокий вдох.

— Просто держи.

Она кивает и вцепляется в плечи пациента.

Мне, действительно, нужно разрезать его руку. Ну, вспомни же! Чему ж там меня учили, а?

Делаю аккуратный надрез, слышу слабое "ой" и понимаю, что некоторые длинноволосые сейчас свалятся в обморок и испортят мне тут все.

— Дуся! — ору я, — только упади. Убью, на хрен, обоих!

А что, действует. Особенно это — на хрен. Маг пока молчит. Терпит или без сознания? Да какая разница! Ох, папа-папа, если бы ты знал, чем я сейчас занимаюсь.

Нет, он, скотина, все-таки шевелится.

— Дульсинея, — рычу я, — сделай что-нибудь, он мне мешает.

— И что, к примеру? Мне сверху на него сесть, чтоб не дергался?

— Да мне плевать, что! Хоть ляг!

Ну, понимаю я, понимаю, что ей, с ее бараньим весом волшебника не удержать. Но я-то что могу сделать в этой ситуации? Хм… Как-то она буквально приняла мою рекомендацию. Хотя, с другой стороны, ну села и села. Э… целовать его не обязательно, я, может, смущаюсь. Говорю же — не обязательно! Вот и Терин так считает. Да ну вас всех. Главное, что он успокоился.

Дуся

Ну и чего этот засранец на меня орет? Хоть сядь, хоть ляг. А вот и лягу! Хотя нет, не лягу, конечно же. Просто уселась на мага верхом, а он возьми и расплывись в пьяно-радостной улыбке.

— Дульсинея! — шепчет таким тоном, как будто ему счастье великое привалило, а не пятьдесят кило на корпус плюхнулось. Не удержалась я, поцеловала его. Душевно так и нежненько. Терин, кажется, отвернуться попробовал, да только куда ему в таком состоянии от меня отбиться? Впрочем, услышав недовольное сопение Вальдора, я сама от мага отстала. Мало ли, вдруг Вальдор стесняется, и рука у него дрогнет, и вместо помощи он еще больше брюнета моей мечты покалечит.

Я старалась не смотреть, чем там Вальдор занят, а то совсем неудобно будет, если я в обморок грохнусь. Ага, вот прямо тут на Терине, растяну свою бесчувственную тушку, и Вальдор точно помрет от счастья такого. В конце концов, чтобы ненароком не подсмотреть, что там Вальдор делает, я зафиксировала взгляд на пьяной физиономии Терина, который то вырубался, то порывался стихи мне читать, то орать. Вот когда орать начинал, я ему рот затыкала. Без поцелуев обошлась, так просто, ладошкой затыкала, а он периодически пытался ладошку мою целовать. Вот дурак пьяный! Зато я теперь знаю, что надо было с ним сделать, чтобы не строил из себя буку и бяку в одном флаконе. Напоить его надо было.

Что-то подсказало мне, что руна молчания скоро скиснет. Наверно, это магическое чутье, о котором мне Терин толковал, а я все никак понять не могла, что это такое, и с чем его едят? Вот оно, оказывается, какое — чутье это. Я просто вдруг поняла, что руну молчания надо обновить. Обновила. И когда уже этот хирург доморощенный закончит?

Вальдор

Все закончено. Не знаю, сколько прошло времени, только, кажется, Дуся опять использовала тапок. Обновляла руны. Как мне плохо… Не помню, когда в последний раз я так уставал. Маг… Маг приходил в себя несколько раз, пытался кричать, кажется. Кажется, Дуся закрывала ему рот. Ему, бедняге, опять не дали поорать. Когда ломали — не дали. Когда лечили — добили. О! Стих. Все, я больше не могу.

— Дуся, — говорю, вытирая пот со лба, — я закончил. Теперь твоя очередь.

Глава 14

Дуся

Закончил, наконец! У меня уже ноги затекли верхом на Терине сидеть. Он хоть и брюнет моей мечты, но коленкам-то неудобно на жестком каменном полу. Я не из тех, кому с милым рай и в шалаше, в конце концов, я — существо нежное. Смотрю на Вальдора, взбледнулось ему бедняге даже. Но ничего, держится.

— Слушай, Валь, если я его сейчас отрезвлю, то он подохнет тут от боли. У нас еще время есть, пусть подольше пьяный побудет, а мы тут с ним посидим, а?

— Ты как хочешь, о разноглазая предметница, а мне уже скучно здесь, — заявил Вальдор, а у самого руки трясутся. Вряд ли у него это от скуки. Кажется, не по себе мышу моему белобрысому, нужно бы его на воздух и выпить чего-нибудь покрепче.

Я перенесла принца из темницы и назад вернулась. Когда уходила, Терин вырубился, а сейчас уже песни вовсю орал. Какое счастье, что руна молчания еще работает, а то вот бы весело было, если бы его в таком виде стража обнаружила. Представляю картину маслом — лежит такой весь из себя страдалец и похабные песни орет. А песенка и правда неприличная, про стрекозу которая всем подряд давала, а как замуж собралась так и облом случился — у стрекозки сифилис… Ну что с него взять-то, с венеролога этого дипломированного? Или что в этом мире выдается по окончании обучения?

— Хоть бы приятное что-нибудь спел, романтическое, — предложила я, обновляя руну молчания.

— Дульсинея, не покидай меня!

— Да