— Дурак ты, Терин, — проворчала я и исчезла.

Тоже мне, не переживет он. Зато я очень даже переживу и без его благодарности. И любить не буду… ближайшие три часа. У меня на это время как раз намечено ответственное мероприятие — тапок бриллиантами украшать.

Пришла я в свои покои, на всякий случай позвала Василия и получила в ответ тишину. Ну да, с тех пор как Терина победили, я кота своего не видела. То есть не совсем моего, но это неважно. Привыкла я к нему, а теперь вот гадай — куда сгинул после того как путь в подвал нам с Вальдором указал? Где его искать? Может быть, женишка своего попросить, пусть отряд соберет и бросит на поиски моего любимого зверика?

Ну и вот сижу я, значит, в своих покоях на диванчике, вооруженная иголкой с ниткой и занимаюсь украшательством тапка волшебного. А ничего так получается. Тапок сам по себе неказистый, обычный такой мужской тапок, каких на любом рынке пруд пруди — черный кожаный и возмутительно здоровенный, даже для сорок пятого размера, ну это типа "большемерки", как добрые тети продавцы говорить любят. Я красивенько так из бриллиантовых бусинок букву "Д" выложила, а что, ничего получается. Только бледновато. Эх, жаль, я еще и цветных камушков не прихватила. Вот, надо было александритов набрать, чтобы тапок с кулончиком моим гармонично сочетался.

В общем, закончила я, полюбовалась делом рук своих, пришла к выводу, что искусница я знатная, ну подумаешь, буковка корявая какая-то получилась, зато бриллиантовая. Да у меня этот тапок дома с руками бы оторвали… и с головой тоже…

Вдруг дверь в мои покои без стука открылась. Я, не отрывая влюбленного взгляда с украшенного тапка, проворчала:

— Валь, ты вообще что ли с дуба рухнул? Тебя папа стучаться не учил? А если бы я тут голая бегала?

Ответом мне было вежливое покашливание. Ну, вот зуб даю, это не Вальдор! Тот бы покашливать не стал, гадость какую-нибудь ответил бы типа "если бы ты тут голая бегала, я бы от ужаса помер", ну да он такой, принц не мой без коня белого.

Повернулась я и прямо-таки залюбовалась этой вечно цветущей красной мордой старого педофила Дукуса.

— Добрый вечер, господин маг, — самым вежливым образом поздоровалась я. — Вы комнатой не ошиблись? Пажи на втором этаже в соседнем с фрейлинами крыле квартируются. Здесь — на четвертом, только королевская семья обитает.

— А я к Вам, Дульсинея, — радостно так ответил мне Дукус и по-хозяйски расположился в одном из кресел.

— Я была бы Вам рада, Дукус, но только мне сейчас некогда, я тут вот рукоделием занимаюсь, — скромненько отвечала я и, все так же скромненько тапок подальше с его глаз заныкала.

Терин говорил, что если маг не захочет, то никто не увидит, что является его магическим предметом, даже более сильный маг не увидит. Это нам — предметникам, как бы поблажка такая магическая, а то ведь, если каждый гад будет знать, в чем предметник свою силу концентрирует, то и обезвредить каждый дурак предметника сможет. Украсть вещичку — оно ведь дело не хитрое. Но я все равно на всякий случай тапок с глаз Дукуса убрала, я же неопытный маг, вдруг я недостаточно сильно хочу, чтобы Дукус не видел, а он возьмет и увидит?

— Красивый башмак, Дульсинея, — похвалил Дукус. — Для жениха подарок, наверно, готовите?

— Да, сюрприз ему будет, — сладенько улыбаясь, ответила я, а саму жуть берет, аж переночевать негде! — Вы с чем пожаловали? По делу или просто соскучились?

— Хочу, Дульсинея, поговорить с тобой о твоей семье.

Меня аж передернуло. Как-то быстро этот слизняк на "ты" со мной перешел. Да и вообще не нравится он мне, ну вот ни с какой стороны не нравится!

— А что тебе, Дукус, до моей семьи? Их и в живых никого нет, одна я, сиротинушка.

— Мне Таурисар кое-что интересное рассказал. Я же, выходит, папу твоего, Абрама, знал, — при этом Дукус попытался сделать душевную мину на морде лица, да только я как-то не прониклась. Видела я, какой он душевный, этот милый старикашка, и как людей мучить любит.

— Мы с ним большими друзьями были, можно сказать, как братья родные, — душевно так продолжает Дукус.

— Так мне тебя дядей звать? — белозубо улыбаясь, обрадовалась я.

— Зови детка, если хочешь, — великодушно позволил Дукус и быстренько к делу перешел, — скажи мне, Дуся, отец твой не оставил ли тебе в наследство каких-нибудь вещей?

Ага, понятно, что тебе надо, морда ты бородатая. Артефакт тебе захотелось.

— Да ты, наверно, шутишь, дядя Дукус! — возмущенно пискнула я. — Папаша мать мою бросил, когда я еще на свет не успела появиться. Сбежал, как последняя сволочь! А ты тут о каком-то наследстве говоришь. Не оставил он мне ничего.

— А может быть, мама твоя тебе украшения какие-нибудь оставила? — решил подойти с другой стороны Дукус.

Я сначала хотела сказать, что нет, не оставила, и идите вы нафиг, дяденька Дукус, но потом вспомнила похожий разговор с Терином, и решила врать более честно.

— Оставила, конечно. Цепочку золотую и кулончик на ней с александритом. Красивая вещь, мне ее не хватает.

Дукус, кажется, воздухом подавился, даже икнул как-то пугающе, а потом говорит:

— Так значит вещь эта не при тебе, Дусенька?

— Нет, я, как назло, цепочку с кулончиком сняла и в руках держала, когда в Вальдора предметами всякими швырялась, вот как вазочку швырнула, портал и открылся, я кулончик на стол положила, пошла посмотреть на портал поближе, а потом как-то вот там, на столе и позабыла. Жалко очень, вот бы было здорово его на свадьбу надеть.

— Не переживай, Дусенька, Вальдор тебе таких украшений надарит, что о том кулончике и думать забудешь, — утешил Дукус и распрощался со мной. Что-то слишком довольный и окрыленный он от меня выскочил. Задумал что-то?

Терин говорил, что мой мир для магов закрыт, туда только магические зверушки, вроде принца-мыша, попасть могут. Хм, да тут не надо быть очень умной, чтобы понять, что Дукус теперь быстренько организует поисковую группу в мою квартирку…и артефакта там не найдет. И снова ко мне придет спрашивать…и мне уже заранее страшно! Если он глазом не моргнув ученику своему — Терину, руки переломал и всячески издевался, то даже представить боюсь, что он со мной сделать может, и не посмотрит, что я принцева невеста. Сейчас королевская семья власти имеет ровно столько же сколько я, к примеру, то есть нисколько власти она