говаривать Титженс… «Даже не надейся!» – сказали его глаза. В тот самый момент, когда я надеялась на спасение, пусть даже зная, что меня уже не спасти, собака сказала: «Даже не надейся!» Белоснежная на фоне угольно-черных кустов, под один из которых она и уползла… На следующее утро нашли ее труп… Даже представить невозможно, как она выглядела, свесив на плечо голову… Будто опять смотрела на меня и говорила: «Даже не надейся». Под темным кустом. Как же он назывался… Бе… бе… Ну да, бересклет… При морозе минус два градуса на ее обнаженной коже проступили все кровеносные сосуды… Холод – это ведь седьмой круг ада, правда?.. Последний белый бульдог той породы… В точности как Кристофер – последняя надежда породы тори из Гроуби… Сотворяющий себя по образу и подобию Господа Бога… Но ведь наш Вседержитель не был женат. И никогда не касался вопросов секса. Что для него было только хорошо…

– Десять минут на исходе, святой отец… – произнесла Сильвия и посмотрела на круглый, усеянный бриллиантовыми звездами циферблат своих наручных часов. – Боже правый!.. Минута прошла только одна, а я за нее уже передумала все, что могла… Теперь понятно, каким адом может обернуться вечность…

За пальмами замелькали силуэты Кристофера, вконец разбитого, и бывшего сержант-майора Коули, который к этому времени слишком уж разговорился.

– Это невыносимо!.. – повторял Коули. – Какой позор!.. Отдать пополнению приказ, а в одиннадцать часов его отменить.

Они опустились в кресла… Сильвия протянула Титженсу небольшую пачку писем и сказала:

– Тебе лучше их просмотреть… Не имея понятия о том, что ты предпримешь, я перехватывала приходившую на твое имя почту…

Сказав эту фразу, она вдруг поняла, что при незримом присутствии отца Консетта не может поднять на Титженса глаза.

– Давайте пару минут помолчим, пока капитан будет читать корреспонденцию… – обратилась она к Коули. – Может, еще чего-нибудь выпьем?..

В этот момент она заметила, что Кристофер взял лежавшие сверху письма от мисс Уонноп, сунул их вниз пачки и распечатал послание от Марка.

– Черт бы его побрал, – произнес он. – Я ведь дал ему все, что он хотел… И он отлично это знает… Адрес Марк тоже видел… Они до сих пор живут в Бедфорд-Парке… Наверное, теперь думает о ней… До сегодняшнего дня он не мог знать, где она… Теперь будет представлять, как будет нежиться с ней там в постели…

Из-за плеча Титженса выглядывало широкое темное, чрезвычайно далекое от лепного лицо отца Консетта, источавшее ум и благоговейную набожность святого великомученика… Он, должно быть, дышал Кристоферу в спину, как, по словам ее матери, делал всегда, когда она во время аукциона поднимала руку, а он не мог играть, потому как дело происходило после полуночи, а утром ему предстояло служить святую мессу…

– Нет-нет, я не схожу с ума… – сказала она. – Это все усталость зрительных нервов… Кристофер мне все объяснил… Он говорит, что когда у него чрезмерно утомляются глаза после государственных расчетов для всех этих крикунов, ему часто видится женщина в наряде восемнадцатого века, заглядывавшая в ящик его письменного стола… Слава богу, что у меня есть Кристофер, способный все это растолковать… Я никогда его не отпущу… Не отпущу… Никогда…

Но только несколько часов спустя Сильвия поняла, что означало это явление святого отца. И каждый из них был без остатка наполнен не только волнением, но и действием. Перво-наперво Титженс, в самых общих чертах прочтя письмо брата, поднял глаза и сказал:

– Ты действительно будешь жить в Гроуби, это само собой разумеется… Вместе с Майклом… Что же касается деловой стороны, я, конечно же, отдам все необходимые распоряжения…

И стал читать дальше, утонув в кресле в лучах лампы с зеленым абажуром…

Сильвия знала, что письмо начиналось такими словами: «Твоя… скажем так, жена, приходила ко мне и просила перевести на нее любые денежные выплаты, которые я, по зрелому размышлению, могу определить тебе. Она, конечно же, может взять Гроуби себе, потому как я не собираюсь отдавать имение кому-то чужому, а сам заниматься им не могу. С другой стороны, тебе, возможно, захочется поселиться там с той девушкой, пусть даже ценой скандала. Я бы на твоем месте так и сделал. Даже если тебя подвергнут… как это называется… да, остракизму, имение все равно стоит того, чтобы в нем жить… Но я все забываю, что эта девушка тебе не любовница, разве что с момента нашей последней с тобой встречи между вами что-то произошло… К тому же ты, вероятно, захочешь, чтобы в Гроуби рос Майкл, но тогда девушку там поселить уже будет нельзя, даже выдав за гувернантку. Я, по крайней мере, считаю, что подобного рода решения всегда оборачиваются большими проблемами: дело может оказаться с душком, хотя Кросби из Улика именно так и поступил, и ему никто даже не подумал возразить… Но детям Кросби от этого было ой как противно. Поэтому если ты хочешь, чтобы твоя жена получила Гроуби, она должна обладать достаточным капиталом, дабы доверить ей управление имением, потому как эти чертовы расходы все растут и растут. Тем более что если сейчас наши собственные доходы и на подъеме, то удача в любой момент может от нас отвернуться. Единственное, я настаиваю, чтобы ты недвусмысленно объяснил этой шлюшке, что, чего бы я ей ни позволил, она не сможет потратить ни одного лишнего пенни сверх того, что я, будем надеяться с твоего согласия, ей разрешу, – даже в том случае, если мы и далее будем получать столь высокие доходы. Иными словами, я хочу, чтобы ты растолковал этой накрашенной кукле, хотя все это может оказаться вполне натуральным, потому как мои глаза уже не те, что были раньше, что любое твое имущество никоим образом не зависит от тех сумм, которые она, как мать наследника нашего отца, может высосать для надлежащего воспитания этого самого наследника… Надеюсь, ты рад, что этот мальчик твой сын, потому что я, учитывая такую партию, не был бы в этом так уверен… Но даже если и нет, он все равно полноправный наследник нашего отца и в этом качестве заслуживает соответствующего к себе отношения…

И будь предельно откровенен с этой уличной девкой, заявившейся ко мне, скажите, пожалуйста, с предложением лишить тебя любых выплат, что я могу тебе назначить, на которые ты, ко всему прочему, в соответствии с последней волей нашего отца, имеешь самое полное право, хотя напоминать тебе об этом с моей стороны и не очень хорошо! – видите ли, в знак того, что я ничуть не одобряю