– Пока прощай, братишка, десяток наш на тебе.

– Ты куда? – изумился Велерад, для которого это прощание стало полной неожиданностью.

– Мы с мужиками на лов поедем.

– На какой еще лов? Свенька, что ты задумал?

– На бурую куницу, черную лисицу и красную девицу, – усмехнулся Свен и обнял его, не сходя с седла, ободряюще похлопал по спине. – Встретимся, когда вы на Меренскую реку вернетесь. По уму она называется Валга, чтоб ты знал.

* * *

Ту ночь перед отъездом Свен почти не спал. Уже наутро дружине предстояло покинуть Арки-вареж, и времени на подготовку оставалось в обрез: заручиться помощью проводника, собрать припасы на будущую дорогу, договориться обо всем с Боргаром, перехватив хёвдинга до того, как он нахлебается пуре и заснет мертвым сном… Вся эта затея была сродни прогулке по очень тонкому льду. Даже обращаясь за помощью к Фьялару – тот уже собрался с пира домой, когда Свен вернулся с тайного свидания с Илетай, – он рисковал провалом. Что если Фьялар предпочтет не помогать русам, а выдать их Тойсару, чтобы в обмен получить назад сына и прощение долга? Но другого выхода не было – никто из хольмгардских русов не нашел бы дороги от Валги в окрестности Арки-варежа или обратно, а никому из местных, кроме Фьялара, они не могли доверять в той же мере.

– Я сам с тобой пойду, – сразу сказал ловец, едва уяснив, чего от него хочет Свен. Чтобы поговорить, им пришлось выйти из теплого дома в холодную темную клеть во дворе, где были сложены мешки. – Сам ты сгинешь, как шеляг в проруби. До Валги отсюда идти… сперва два дня по Где, почти до болота Гдовского, потом полперехода через лес, а там на Отерму. По ней вниз до Нерлеи, еще дня три, она уж впадает в Валгу. Где тебе самому их найти? В притоках одних запутаешься.

– Ётуна мать! – охнул Свен и прижал ладонь ко лбу.

– И Логи возьмем. Вдвоем в таком пути тяжело… Это переходов пять, если не шесть, да все в лесу ночевать, если следов оставлять не хотите.

– Если поможете, если дело сладится, я заплачу твой долг. Да и услуги не забуду.

Фьялар кивнул: такое обещание от Альмундова сына, имеющего и собственный вес, стоило дорого.

– Только ты уж нас не предай! – значительно добавил Свен.

Фьялар еще подумал и покачал головой.

– Вы… Пусть Черный Лис поклянется, что если мы сгинем или нас за эту девку убьют, что он моих не бросит. Жену, детей, мачеху…

– У тебя и мачеха на шее?

– А что? Отец второй раз женился, мне пятнадцать было, ей тоже близ того. Она моложе тетки Кастан. Случись с нами что, они без нас не выживут.

– А думаешь… может случиться?

– Ты не куренка умыкнуть собираешься, а любимую дочь тетки Кастан. Погоня же будет. Добро, если успеем до того с дружиной встретиться. А если они задержатся, нам втроем отвечать. Порубят нас и в снегу бросят. К весне уж волки и лисы кости растащат.

Свен молчал, жалея, что в темноте клети совсем не видит лица Фьялара.

– И все-таки пойдешь?

– Я так прикинул… Случись то, о чем эти барсуки болтают… Подбей Паксай и прочие Тойсара на Маламгу выйти и словен разорить, будет здесь война… они ведь тоже не станут разбирать, где какие русы. Мы с Логи – наполовину мере, дети мои – на три четверти, но для прочих они все равно русы. Нам тогда не жить… или уж здесь не жить, если выберемся. А дети малы, Хравни самый старший у меня, а ему тринадцать. Куда мне с ними? А им без меня и вовсе никуда. Лучше уж пусть Илетай вам достанется, так вернее выйдет мир сохранить… Ну, и Логи возьми с собой на сарацин, если все сладится. Может, правда добычу привезет, заживем как люди.

– Сам его вооружу и держать при себе буду! – пообещал Свен. – Только помоги!

Фьялар в темноте нашел его руку и пожал:

– Да будет нам свидетель Один!

Необходимость пользоваться помощью Алдыви, чтобы добраться до Елмановой избы, таким образом отпала, и это было благо: хоть у нее и не было матери, которая за ней следила бы, как Кастан за Илетай, все же и ушастой мыши было бы трудно исчезнуть на целый день так, чтобы ее не хватились ни отец, ни Кастан. А Фьялар с Логи могли отправляться на лов когда угодно, и никому не пришло бы в голову, что их очередной уход в лес как-то связан с отъездом хольмгардской дружины.

Кроме них, о задуманном знал только Боргар. Остальных пока держали в неведении – даже Велерада. Неосторожное слово могло погубить не только замыслы, но и жизни, а сохранить будущее похищение в тайне, если о нем знает сто человек, так же невозможно, как удержать в руках ветер. Пусть уж лучше отроки и купцы гадают, куда это делся Свен, оставив свой десяток на младшего брата…

* * *

Илетай вышла из дому чуть свет – рассветет к тому времени, как она доберется до леса, а хорошо знакомую дорогу к нему она легко одолела бы и в темноте. С восьми лет она часто увязывалась за отцом или старшим братом, Толмаком, когда они обходили ловушки. Теперь Толмак давно женат и живет своим домом, а с ним ходит в лес его старшая дочь – Каскалче. Илетай в последние годы отправлялась сама или брала с собой кого-то из младших.

– Далеко ты собралась? – спросила у нее Кастан. – Воротишься сегодня?

Обходя ближние угодья, Илетай или кто-то другой, кого Тойсар посылал проверять ловушки, возвращалась домой к ранним зимним сумеркам; обход дальних угодий мог занять и три дня. На этот случай Илетай с сестрами ходили только в направлении Вахтяного болотца, где стояла со времен прадеда охотничья избушка, а мужчины и парни, забираясь дальше, отваживались и на ночевку в лесу, без крыши над головой.

– Хочу дойти до Вахтяного болота – из-за метели там никто уже дней десять не был, – спокойно ответила Илетай.

– Может, послать с тобой кого-то из парней? – забеспокоилась Кастан.

– Не стоит, ави, – улыбнулся Тойсар. – У них свои тропы, да, Тайвел?

– Верно, атя, нечего им отбивать мою добычу! – улыбнулась отцу Илетай.

– Дочка умница, приданое собирает! – Тойсар похлопал ее по спине. – Нечего парням перебегать ей дорогу!

– Мне тоже скоро жениться! – с шутливой обидой воскликнул четырнадцатилетний Тайвел. – И раз уж вы решили, что мы не пойдем за сарацинским серебром, надо мне хотя бы куниц добыть побольше!

– Вот и ступай за куницами! – Кастан нахмурилась и погрозила ему полотенцем. – А то серебро пусть берут себе ёлсы!

Русы ушли из Арки-варежа восемь дней назад, и по виду Илетай никто, даже проницательная ава Кастан, не догадался бы, что она хоть раз о них вспомнила. Но ведь и сам Юмо долго-долго не догадывался, что дочь его Пиамбар, Небесная дева, не одна пасет на земных лугах свое стадо, а встречается там с Кугыраком и ему отдает тот венок из цветов, что сплетает за день.

Если Пиамбар взяла с собой свое стадо, то Илетай ушла одна, только заплечный ее короб был тяжелее обычного, но этого никто не знал, кроме нее. Тщательно завернутые в сменную сорочку, там лежали почти все ее украшения – литые подвески, косники, браслеты, перстни, бусы. Украшения любимой Тойсаровой дочери составляли немалое богатство, и никто не попрекнет ее, что она явилась в дом мужа с пустыми руками, даже если разгневанные родители и не отдадут прочее ее приданое.